“ЭС” попросила Михаила Владимировича Бычкова ответить на несколько вопросов.
– Почему фестиваль называется “Маршак”?
– В последнее время культурные события, проекты в городе обретают имена людей, которых дал миру Воронеж. После “Платоновского” был задуман “Мандельштамфест”. Когда родилась идея детского проекта, то название возникло быстро. Придумывание программы совпало с подготовкой установки и открытия памятника Маршаку неподалеку от театра. Для названия я искал такое слово, которые было бы понятно и ребенку 6-7 лет, и подростка не отпугнуло бы.
– Имя знаковое и для поколения старших: родителей, бабушек и дедушек.
– Конечно. Для кого-то Маршак ассоциируется с “Дама сдавала в багаж…”, а для кого-то с “Вересковым медом”, сонетами Шекспира. Словом, название привилось. Не вызвало возражений ни у родственников и наследников поэта, ни у высокого начальства.
– В русской и мировой культуре есть фамилии, которые воспринимаются как явления. “Маршак” для нас, как “Корчак” для Польши – отличное название для детского фестиваля. Особенно, если учесть, что Самуил Яковлевич не только великий советский поэт и переводчик, но и создатель одного из первых детских театров в нашей стране – в Екатеринодаре (ныне Краснодаре). Это произошло в 1920-м. Тогда же он стал первым детским драматургом. В 1922 году Маршак написал, в частности, знаменитый “Кошкин дом”, который до сих пор не сходит со сцены.
– Позволю себе реплику. Я родился в Краснодаре и провел там первые 18 лет жизни. И самая первая моя встреча с театром (как я считаю, поворотная встреча) состоялась в краснодарском Театре Оперетты на спектакле “Кошкин дом”. Помню отчетливо, как горел дом, как пели трогательные котята. Это посещение многое определило. Оказывается, пьеса была написана в моем городе!
– Все не случайно, как любят говорить люди театра. От мистики перейдем к реальности. Каков принцип отбора фестивальных названий? Ведь вы – куратор и селектор программы.
– Понятно, что зрители фестиваля, когда подрастут, придут ко мне в театр. Я хотел бы, чтобы спектакли программы были содержательными, без пошлости. Безудержное веселье – совсем не обязательная форма спектакля для детей. Юный зритель должен осознать, что в отличие от мультиков, на сцене он видит живых артистов. По отношению к ним он испытывает эмоции, вместе с ними переживает, грустит, радуется. Этот опыт необходим. Мы же знаем, что спектакли для детей делают с разными целями: для денег, для галочки, для показателей по зрителю, от безвыходности. А есть люди, которым это интересно. Зачем БДТ имени Товстоногова спектакль “Когда я снова стану маленьким”? – Потому что он транслирует какие-то важные мысли, сделан режиссером Евгением Ибрагимовым с высокими целями.
Спектакли, которые вошли в программу “Маршака”, очень разные. И стилистически, и по жанровым особенностям. И по адресу: для совсем маленьких зрителей и для подростков. Я не мог бы подписаться под каждым спектаклем как продюсер, но то, что удалось привезти в те сжатые сроки, которые нам были отведены, это лучшее, что предлагает российский театр. Есть небольшая часть программы, связанная с нашими странами-соседями по СНГ, но отвечающая тем же критериям. Это и спектакль из Армении, теплая и трогательная “Сказка, упавшая с небес” Заруи Антонян, шумное, хулиганское действо “Музыка – всё!” (идея Светланы Бень-Залесской и Кабаре-бэнда “Серебряная свадьба”) из Беларуси и “Отпусти поводья и лети” Сергея Балыкова из города Актобе в Казахстане. Залы были полны, и спектакли имели шумный успех.
– Можно ли сказать, что воронежские юные зрители готовы воспринимать серьезное искусство?
– Безусловно. Но я столкнулся с неожиданной реакцией на спектакле Екатеринбургского театра кукол “Пиноккио”. Одна зрительница с обидой написала: “Мы шли с дочкой на добрый и веселый спектакль, чтобы получить удовольствие”. Очевидно, что ни мама, ни дочка не читали книги Карло Коллоди, и я уверен, что девочке было рано смотреть “Пиноккио”. Но проблема шире. Есть ныне зрители, считающие, что ребенка надо лишь развлекать, оберегать от всего, в том числе от того, что может его расстроить. Они полагают, что осознание факта, что существуют утраты, что человек смертен, – травмирует детей.
– Мне кажется, сегодняшние дети более закаленные, чем раньше. Ведь в массовой культуре преобладают многочисленные пугалки и стрелялки. Что же касается “Пиноккио”, то итальянский режиссер поставила его в непривычной манере. Она использовала маски, объекты, будоражащие фантазию.
– На афише стоит пометка – 8+. На этот возраст работа и рассчитана.
– Я видела этот спектакль на “Арлекине” в Петербурге и не заметила негативных реакций. Напротив, прием был восторженным.
– Да и в Воронеже спектакль приняли хорошо.
– Стоит, наверное, говорить о том, что “Маршак” воспитывает вкус зрителя. В последнее время часто приходится сталкиваться в детском театре с адаптацией на грани дешевой анимации. Отобрать качественную программу непросто, хотя шажки в лучшую сторону наблюдаются – во многом благодаря молодым режиссерам, перестающим смотреть на детский спектакль как на барщину. “Русалочка” Романа Феодори – красивая феерия.
– Но, заметим, без хэппи-энда.
Режиссеры Роман Феодори, Полина Стружкова, Марфа Горвиц, Рузанна Мовсесян, Екатерина Гороховская не чувствуют себя в зоне детского театра ущербными, второсортными. Они востребованы. Сегодня они ставят в Москве, завтра в Новосибирске. Новое поколение относится очень правильно к своему делу. Совсем иначе, чем тогда, когда я был связан с театром для детей.
– Понятно, что вам хотелось создать некую картину достижений. Каковы ваши собственные пристрастия? Что вам больше всего понравилось на фестивале?
– Ближе всего мне оказались спектакли Евгения Ибрагимова и Марфы Горвиц. Но мои предпочтения роли не играют.
– Вторая часть программы – “Театр, в котором играют дети”. Я столкнулась с невероятным энтузиазмом зрителей. В финале публика стоя приветствовала участников спектаклей.
– Да. Дети выходили на сцену огромного концертного зала. Все билеты были проданы. Мне видится очень важным, что Константин Хабенский позиционирует свой проект отнюдь не как подготовку будущих кадров для актерских факультетов. Пройдя через студию, через пространство творчества, выпускник может заниматься в жизни чем угодно, но он станет богаче духовно, а может быть, и физически (ведь сценическое движение, танец укрепляют здоровье). Театр – не только место, куда ты можешь купить билет, и тебе что-то покажут, но и место, где позволено выйти на сцену. “Маршак” это доказал. Третья часть программы – “Мастер-классы”. Их смысл в том, что театр реально устроить из всего. У себя дома, на любом столе, в любой комнате. Многие помнят свои детские впечатления. Я, например, устраивал в детстве театр в дверном проеме. Все наши мастер-классы посвящены тому, как сделать театр с другом, с бабушкой, с классом. Каждая часть программы дополняет другую.
– О чем-то жалеете? Что-то не получилось?
– Хотелось привезти последний спектакль Генриетты Яновской “Кошкин дом” Московского ТЮЗа. Он, как всегда у Генриетты Наумовны, затеян на интеллектуальной игре. В этот раз не срослось, но я надеюсь, что ТЮЗ до нас доедет. Этот театр нам близок: и теми средствами, которыми они пользуются, и всегда неожиданным режиссерским языком, и художниками, работающими с Гинкасом и Яновской. Не удалось привезти из Польши “Сказку о рыбаке и рыбке” Евгения Ибрагимова. Причины политические. Мы не почувствовали никакого желания польской стороны ехать в Россию. Хотя то, что в Польше ставит российский режиссер и обращается при этом к Александру Сергеевичу Пушкину, говорит само за себя. Фестиваль “Маршак” обязательно будет международным. Мы говорили об этом с Адольфом Шапиро, высоко оценившим то, что у нас получается. Он видит перспективу фестиваля в расширении границ.
– Пока творчество Маршака было представлено скромно. Но будем надеяться, что новый фестиваль станет стимулом для постановки спектаклей по произведениям Самуила Яковлевича. Вспомним сравнительно недавнюю историю: “Гуд-бай, Америка” (по “Мистеру Твистеру”) Генриетты Яновской и “Человек рассеянный” Анатолия Праудина становились событиями и долгие годы шли с аншлагами.
– Вы же понимаете, что “Кошкиных домов” – море. Но их уровень оставляет желать лучшего. Недостаточно нарисовать усы и замяукать. Нужно приложить творческую фантазию, мастерство. Я надеюсь, что фестиваль сумеет стать стимулом для появления хороших спектаклей по Маршаку.
– Мне кажется, поэзия уходит из жизни детей. И это очень грустно. А на поэзии Маршака выросло столько поколений, не хочется, чтобы эта связь порвалась.
– Мы отметили день рождения Маршака 3 ноября. Это называлось “МАРШАКЦИЯ”. Устроили шествие к памятнику (от театра до памятника – 50 метров). Маршировали артисты, дети артистов, знакомые детей артистов, дети читали Маршака. Многие прохожие останавливались, губы их шевелились – стихи у многих всплывают в памяти. Будем стараться вносить свою лепту в это важное дело.