Бюджет фильма Зака Браффа “Хотел бы я быть здесь” составляет шесть миллионов долларов. Чуть больше половины этих денег было собрано с помощью краундфандингового сайта Kickstarter, и ушел на это примерно месяц. Деньги слали те, кто и так любил Зака Браффа, и те, кто узнал о замысле его фильма непосредственно на сайте Kickstarter.

Подобный опыт имеется и в России. Например, с помощью краундфандинга собирались деньги на фильм Михаила Сегала “Кино про Алексеева”, и хотя сейчас режиссер неохотно говорит об этом, рекламе картины история со сбором денег с потенциальных зрителей поспособствовала.

Результаты краундфандинга так же важны для фильма, как и последующие сборы, но сборы говорят о результате работы, а присланные деньги – о перспективности, уместности проекта. Если кому-то не нравится режиссер, или описание сюжета, или актеры, которых планируется занять в картине – то этот человек просто не даст денег. У Зака Браффа, даже учитывая небольшой бюджет фильма, оказалось достаточно симпатизирующих ему людей, готовых расстаться с большими и небольшими суммами.

То, что Брафф не только режиссер, но и актер, сыгравший в своем фильме еще и главную роль, собиранию денег очень помогло. Больше десяти лет назад Брафф начал сниматься в успешном комедийном сериале “Клиника”, и с той поры его очень любят. Роль ассистента волшебника Оза в фильме Сэма Рейми “Оз: великий и ужасный” народной любви только прибавила.

У Браффа к тому же очень выигрышная для современного мира внешность – он милый. Он не производит впечатления человека, который может проскакать на лихом коне сквозь густой лес и вырвать принцессу из лап дракона, но вот желание ему помочь вызывает. И, похоже, Брафф хорошо знает, какие его вид вызывает мысли и чувства – поэтому и решил сам сыграть главную роль в своем фильме.

Эйдан Блум – невезучий актер, денег он не зарабатывает с той поры, как удачно снялся в рекламе средства от перхоти. Поэтому ходит на кастинги, в надежде получить хотя бы крошечную роль свидетеля преступления, но требуются либо латиносы, либо негры. Чувства юмора Блум при этом не теряет, и это один из главных плюсов картины, где много очаровательных, изящно разыгранных шуток. К примеру, в одной из первых сцен Блум и его коллега, оказавшиеся на кастинге единственными белыми и отправленные по этому поводу восвояси, дурашливо утешают друг друга. “Если тебя это поддержит, то я сразу подумал, что ты латинос”. – “Грасиас, друг“.

Но эксплуатировать идею “комедия о бедном, но гордом актере” Брафф не собирается – “Тутси” уже снята. К тому же Блум не такой уж и бедный – у него есть преданная жена Сара (Кейт Хадсон), которая работает на фирме, занимающейся водоснабжением, и безропотно платит за все, что нужно семье. Есть и отец (Мэнди Петинкин) – он оплачивает детям школу, но согласился на это только при условии, что школу выберет сам. И теперь сын и дочь Блума ходят в ешиву, ордотоксальную еврейскую школу. Дочка-подросток (Джои Кинг) школу обожает, а маленький сын (Пирс Гэнон) терпеть не может, потому что там даже слово “какашка” приходится заменять словом “хум” – на иврите “коричневый”.

Эйдан, кстати, перевода слова “хум” не знает, он вообще не особенно интересуется ни своим происхождением, ни ивритом, ни высшими силами, и при встрече с преподающими в школе раввинами не удерживается от того, чтобы как-нибудь не пошутить и поскорее сбежать в более привычную обстановку.

Но наступает момент, когда с раввинами приходится столкнуться теснее – раковая ремиссия отца оказалась не вечной, он ложится в больницу, на ешиву денег нет, а в обычную школу, где запросто можно купить наркотики, Блум не хочет отдавать детей и берется учить их дома самостоятельно. Поняв, что в геометрии его дочь разбирается куда лучше, чем он, а сын не хочет слушаться папу-учителя, Блум делает ставку на семейное общение – ездит с детьми в горы, жжет костер, делает наконец-то во дворе ремонт, учит дочку плавать и подбивает ее купить и носить ярко-фиолетовый парик, как и подобает нормальному подростку.

Подростками здесь оказываются и дочь, и отец – особенно когда он пытается обмануть сотрудника автосервиса, чтобы прокатить детей на “астон мартине”: Блум выдает себя за секретаря знаменитого рэпера. Прокатиться удается, но после этой сцены становится ясно, что неудачные кастинги у Эйдана случаются не только потому, что он белый. Зак Брафф отказывается и от идеи “преодоление и награда” – в американском мейнстриме герой, поняв, что его семья катится к бедственному положению, тут же сделал бы бешеную карьеру и получил бы в финале какую-нибудь награду: как вариант, начал бы не менее бешено мечтать о лучшей доле и выиграл бы в лотерею. Но Брафф снимал не мейнстримовскую картину, в этом году он показал “Хотел бы я быть здесь” на фестивале Санденс, и любители независимого кино аплодировали стоя этому быстро сделанному фильму – на него не только собрали деньги за месяц, его и сняли за такое же время.

Брафф, написавший сценарий фильма вместе со своим братом Адамом, со всех сторон рассматривает такое понятие, как семья, при этом лишая ее важного персонажа, знаменитой “еврейской мамочки”, потому что, возможно, этот образ перетянул бы на свою сторону слишком много энергии. Мать Блума умерла, его отцу предстоит умереть, и, рассматривая выданную в больнице брошюру с умиротворяющими иллюстрациями и текстом под заголовком “Если вы умираете”, он начинает чувствовать свою причастность к семье и миру вообще острее, чем раньше.

Он всерьез разговаривает с раввином, которого раньше подкалывал, рассказывает ему о том, что Бога представляет в виде бесконечности и то только тогда, когда смотрит на звезды, и понимающий раввин предлагает ему начать двигаться к вере хотя бы с бесконечности.

Он пытается привести к отцу попрощаться своего младшего брата. Ной (Джош Гэд) представляет собой другой вариант существования “я-не-здесь” – если Эйдан убегает от ответственности за семью в актерство, то Ной семьи и вовсе не завел, живет в трейлере на берегу океана и пишет злобные комментарии в социальных сетях.

О том, какой была их мать, братья не говорят, но отец суров, он хорошо знает, какими должны быть его сыновья, и все встречи с ними – даже на смертном одре – посвящает разговорам о том, как сильно они отклонились от верного курса и как омерзительно это выглядит.

Слабость мужчин, убегающих от отцовского гнева, Брафф показывает с симпатией. У малосимпатичного Ноя, в конце концов, появится относительно симпатичная девушка, дизайнер ростовых кукол. Ей понравится его костюм для фестиваля Комик-кон, где собираются любители фантастики и комиксов. Эйдан же неожиданно получит работу преподавателя в студии актерского мастерства для взрослых. Ролей у него по-прежнему нет, но что ж – не трагедия; идея “мятущаяся от несоответствия миру душа” тоже не интересует Зака Браффа.

Все в жизни его героев устраивается не совсем так, как они когда-то мечтали, а Сара и вовсе не знает, чего бы она хотела в этой жизни, потому что необходимость зарабатывать притупила остроту ее чувств. Но тем не менее как-то все устраивается, и заканчивается более-менее хорошо. Агрессивно навевать своим зрителям сон золотой Зак Брафф не хочет, это не в правилах независимого кино, но вот серебряный сон он навевает, предлагая надежду на то, что плохо будет не всегда.

И, конечно, братья Браффы (Адам тоже выглядит трогательно) не упускают возможность отомстить альфа-самцам всех мастей и расцветок. Отец Ноя и Эйдана Блумов в конце концов умирает. Эйдан становится старшим в семье, и это, конечно, ответственность, но все же никто теперь не будет говорить ему неприятных и очень правильных вещей. Это месть с оттенком печали. Месть же с оттенком восторга проявляется в эпизодах с коллегой Сары, красавчиком Джерри (Майкл Уэстон), который отвлекает ее от работы, рассказывая о настроении и философских исканиях своего члена. Попытавшись дать Джерри отпор, Эйдан здорово получает по физиономии – но то, что он живет в Америке, не дает ему замереть в позиции “мне больно и обидно”. Джерри наказан, Эйдан отмщен – в том числе и за то, что его били в школе, – а расслабившаяся Сара наконец понимает, что в фирму, занимающуюся водоснабжением, ее когда-то привела любовь к воде. И робко входит в океанские воды, вспоминая, как в юности скользила по волнам на доске. Вот и у Сары все устроилось – но снаряжение для серфинга она будет покупать себе сама, а как же иначе.