Как бы ни складывалась наша жизнь в последнее время, не все еще потеряно, если сохраняется “роскошь человеческого общения”. Вечера в ГЦТМ имени А.А.Бахрушина и его филиалах не только воскрешают важные театральные события давней или недавней истории. Они создают дружескую атмосферу, в которой легко дышится, обсуждения лишены опостылевшей формальности, становясь задушевной беседой людей, близких по духу. Хочется вспомнить явный успех одной из последних в уходящем году выставок – “Аркадина, Жозефина, Верочка и другие” в Театральной галерее на Малой Ордынке. Вернисаж собрал цвет знаменитых, прекрасных актрис, любимых партнерами и зрителями. Ольга Яковлева, Екатерина Васильева, Светлана Брагарник, Наталья Архангельская, Ксения Рябинкина. Они пришли поклониться памяти Екатерины Сокольской (1945-2006), с которой их связывали общая работа и дружеские отношения.
Куратор Анаит Оганесян отметила в своем выступлении, что выставка Екатерины Сокольской – первая за последнее десятилетие экспозиция московского художника по костюму. Сокольская многое сделала для того, чтобы профессия стала “авторской”, незаменимой и заметной в театральном деле (ведь не секрет, что несколько десятилетий назад фамилию художника по костюмам было не принято писать на афише).
Мы с Катей в детстве жили на одной улице Жуковского в Ленинграде и в первых классах ходили в одну женскую школу. Во время перемен по рекреации парами ходили девочки с одинаковыми косичками, похожие на серых мышек. Катя казалась существом из другого, совершенно несоветского мира. Прелестное личико, изящная фигурка, даже унылая форма выглядела на ней нарядной. Много позже я узнала отчество Кати – Модестовна и что род Сокольских происходил из дворян. Однако талант – понятие не сословное. Он проявился рано. Катя перешла в другую школу (с художественным уклоном), и, уже поступив в театральный институт, я встречала ее в Мухинском училище, где многие молодые художники были от нее без ума. После окончания “Мухи” Катя неожиданно для многих пошла учиться на театроведческий факультет, но призвание взяло верх. Ее дебют сценографа в дипломном спектакле Р.Р.Сусловича в ЛГИТМиКе – “Дульсинея Тобосская” был удачным, но именно тогда Катя поняла, что делом ее жизни станет театральный костюм.
Я видела ее первую московскую работу в “Современнике” в спектакле “Валентин и Валентина” Валерия Фокина (художником-постановщиком был Давид Боровский). Но по-настоящему смогла оценить дарование и культуру Екатерины Сокольской в “Месяце в деревне”, “Лете и дыме” на Малой Бронной, в “Мизантропе” на Таганке, где она сотрудничала с А.В.Эфросом. Она была художницей в фильме режиссера “В четверг и больше никогда”. Сама Сокольская считала этот период самым увлекательным и лучшим в ее жизни.
На открытии выставки Ольга Михайловна Яковлева говорила: “Воспоминание о Кате – легкость, улыбчивость, доброта, фонтанирующее творчество. Соединяя ткани и стили, она всегда находила соответствующий образ. Когда Андрей Александрович Гончаров предложил перенести спектакль “Наполеон I” Анатолия Васильевича Эфроса из Театра на Малой Бронной в Театр имени Маяковского, декорации выкупили, а костюмы нет. Директор Театра на Малой Бронной запросил по десять тысяч за каждое платье. В то время это была огромная сумма. Катя сказала: “Не переживай. Мы сделаем другие, еще лучше”. И принесла эскизы – в них были те же пластика и поэзия. Хочется поклониться ей. Жаль, что все так быстро проходит”.
Катина легкость, о которой вспомнила Ольга Михайловна, вовсе не означала послушности, умения по одежке протягивать ножки. Она осталась в памяти бескомпромиссным человеком, отстаивавшим свое видение образа. Сценографы спорили с Катей, иногда ссорились. Василий Валериус рассказывал: “Мы с Катей сделали четыре спектакля, ссорились постоянно, но работать с ней было счастьем. Ее уход оказался для меня очень тяжелым, я так и не нашел “своего” художника по костюмам. Ее работы воодушевляли, она была настоящим соавтором”. Виктор Архипов обратил внимание зрителей на костюмы из спектакля “Жертва века” Театра Маяковского: Сокольскую отличали потрясающий вкус, лаконичность. “Катерина творила в то время, когда материалов практически не существовало. Она из тех мастеров, которые за две копейки могли сделать костюм на миллион, так, чтобы это полностью отражало суть спектакля”.
Художники отмечали, что “коньком” Сокольской стал женский костюм. Однако всем хорошо известны капризы примадонн, кто-то из выступавших поведал тайну: в среде художников существовал список тех актрис, с которыми лучше не иметь дело. Зная об этом, Сокольская отказалась мерить свой костюм на одну из одиозных театральных фигур. “Моя жизнь представляет собой художественную ценность”, – упрямо сказала она и, стоя в уголке, смотрела, как коллега-художник во время примерки отвлекал актрису не относящимися к делу разговорами.
Она работала в самых престижных театрах с лучшими режиссерами и художниками: Сокольская умела работать в команде. Ее любили и уважали костюмеры и работники пошивочных цехов. Так было и в Театре Армии, и в Театре имени Гоголя, где Сокольская проработала восемь лет. Татьяна Глебова говорила о миссии художника по костюму: “Ты, последний перед установкой света, должен объединить драматургию, режиссуру, сюжет. Катя это умела. Она прекрасно владела фактурами, могла из десяти платьев сделать новое. У нее была умная, добрая душа”.
Слова выступавших на вернисаже подтверждали эскизы Сокольской. Они заняли все залы галереи, наглядно показывая масштаб личности художницы, ее стиль, ее пристрастия. Бесценный архив передал Бахрушинскому музею сын Екатерины Модестовны Корней Рокотян. “Корнея я помню мальчиком. Когда узнала его фамилию, спросила имя бабушки. В 1961 году, когда я пришла после школы на летнюю работу в Бахрушинский музей, заместителем директора по науке в нем была Лидия Сергеевна Рокотян. Три поколения этой семьи служили, служат и будут служить театру”, – рассказывала Анаит Оганесян.
Я спросила Анаит Вачеевну, почему на выставке представлены лишь костюмы из Театра имени Маяковского. Ответ оказался неутешительным. Немногие театры сумели сберечь свое наследие. Когда создавалась экспозиция Юрия Гальперина, в Театре на Малой Бронной не сумели найти его костюмы. Та же картина в Театре Гоголя, где костюмы Сокольской не сохранились. Зато в Театре Маяковского понимают, как важно хранить свою историю. Огромная благодарность заведующей музеем Нине Алексеевне Стариченко и заведующей костюмерным цехом Татьяне Романовне Потаповой.
Вот почему так важен проект ГЦТМ имени А.А.Бахрушина “Сохраним историю русского театра для потомков”, о котором мы беседовали в “ЭС” с генеральным директором Д.В.Родионовым. Сегодня десятки театров Москвы и регионов приняли участие в акции. Совсем недавно, 17 декабря, в Белом зале Дома-музея М.Н.Ермоловой состоялась презентация замечательного каталога, изданного к столетнему юбилею, “Камерный театр и его художники” (из собрания Бахрушинского музея; автор идеи Е.И.Струтинская, общее руководство Д.В.Родионова). За окном шел непрекращающийся дождь. И на душе многих из тех, кто пришел на Тверской бульвар, было сумрачно и тревожно. Но постепенно настроение гостей стало подниматься, люди согревались, чувствовали себя на семейном празднике. Это получилось во многом благодаря интонации собрания, которое Дмитрий Викторович вел легко и артистично. Его поддержали выступавшие, создатели каталога. Директор филиала музея Раиса Ильинична Островская рассказала о том, как дружили домами Мария Николаевна Ермолова и Алиса Георгиевна Коонен, о молодежи Камерного, вносившей в Белый зал елку с зажженными свечами. Они уверяли великую Ермолову, что огоньки не гасли на протяжении дороги от дома к дому.
В финале вечера каждый получил драгоценный подарок – новое издание музея.