Под художественными достижениями предполагается высокий уровень изобразительного решения, а это совместные усилия оператора, художника и режиссера. Очень ценная, надо сказать, награда. Интересная деталь – вручала ее член жюри и кастинг-директор госпожа МакВильямс. Она известна тем, что работала на франшизе об агенте 007. Появление кастинг-директора в жюри престижного фестиваля такого класса о многом говорит. Еще несколько лет назад трудно было себе представить подобный расклад при всем уважении к труду этих незаменимых в кино людей.

Александр Котт не переставал повторять в Токио, что кино – это прежде всего изображение. Работа его оператора Левана Капанадзе и художника Эдуарда Галкина заслуживает всяческих похвал. Кадры выстраивались, как картины. По словам Александра Котта, опирались на традиции советской живописи, а природу снимали такой, какая она есть, минимально вмешиваясь в последующую цветокоррекцию. Но вот то, как будет выглядеть на экране ядерный взрыв, вызвало немало споров. Важно было добиться подлинности, не свести все к мультипликации на экране. “Испытание” произвело сильное впечатление на японскую публику еще и потому, что тема Хиросимы и Нагасаки для них никуда не ушла. Здесь помнят о разрушительной силе атомного взрыва. “Испытание” совсем не соответствует понятию зрительского кино. Тем удивительнее, что картину именно публика отметила своим призом. Причем, не некая абстрактная масса, надрывающая специальные анкеты после сеансов, а жюри, состоящее из зрителей. Их нам представили на церемонии закрытия. Удивительно красивые люди.

Впервые на фестивале вручали награду “Самурай”, означающую нечто вроде титула мастера, открывшего в своей професии новую эру. Ее первыми обладателями стали американский кинорежиссер Тим Бертон, чья анимация на ментальном уровне близка японцам, и японский кинорежиссер и актер Такеши Китано, чье неповторимое, наполовину неподвижное лицо смотрит на вас с высотных домов, в метро, всюду. И если Бертон прибыл с кратким визитом, фактически забрал статуэтку и уехал, то Китано чествовали по полной программе.

Собрались на 49-м этаже башни Роппонги, где собственно и проходит фестиваль. Долго репетировали, как все будет происходить, вручили листы рассадки и всех перемещений на сцене. В течение 1 часа 40 минут Китано отвечал на вопросы восьми начинающих японских режиссеров, отмеченных призами внутренних кинофестивалей. Потом на сцену вышли члены жюри конкурса нового японского кино – отборщик азиатских фильмов для Лондона и Ванкувера, британский кинодеятель Тони Рэйнс, и заместитель исполнительного директора Каннского кинофестиваля Кристиан Жен, вот уже 20 лет формирующий его официальную программу. Они рассказывали о творчестве Китано, а попутно о влиянии на них таких классиков, как Куросава и Одзу.

Над речами самого Китано зал постоянно хохотал. Он же – популярный комик в Японии, и говорит о смешных вещах с серьезной миной. Учитывая тот факт, что когда-то Такеши попал в аварию на мотоцикле, после чего половина его лица парализована, эффект возникает интересный.

Основная программа была весьма разноообразна, отчасти повторяла конкурс других мировых фестивалей. Но нашему ММКФ такой уровень и не снился. Жюри возглавлял американский режиссер Джеймс Ганн, известный по фильму “Стражи Галактики”. На церемонии закрытия он выступал как артист, поразил живостью глаз, мимики и речи. Ему бы самому сниматься в кино – такая интересная фактура, но пока что он вояет блокбастеры.

С высоты высокобюджетных проектов он умиляется малобюджетными исканиями своих коллег, особенно соотечественников. Джеймс Ганн так высоко оценил картину, завоевавшую Гран-при, что можно было подумать, что мы имеем дело с шедевром. Но это далеко не так. Тем не менее, американская лента “Небеса знают что” родных братьев Джошуа и Бенни Сафди отмечена призом за режиссуру и Гран-при. Это экранизация популярной в США книги “Сумасшедшая любовь в Нью-Йорке”. Фильм показывает все прелести жизни на задворках мегаполиса, где обитают неопрятные маргиналы и лузеры, не вызывающие никакого сочувствия. Фильм целиком построен на диалогах. Кажется, убери бесконечные разговоры, и не останется ничего. Это не “Испытание” Котта, где практически нет слов.

В конкурсе участвовала фантасмагорическая польская картина “Под сильным ангелом” Войчека Смажовски, и она вызвала неожиданный отклик. Тема повального алкоголизма взбудоражила умы жюри и зрителей. Приз за лучшую мужскую роль получил выразительный актер Роберт Венцкевич. Он сыграл популярного писателя и при этом хронического алкоголика. Есть у него и собрат по этому делу – некий известный кинорежиссер, спившийся на фестивальных банкетах. Любопытно для нас, что в пьяных видениях писателя появляется Веничка Ерофеев. Он смачно пьет жигулевское пиво из классической кружки советских лет и рассказывает про ударника труда Алексея Стаханова, описанного в собственном сочинении “Москва-Петушки”: “… два раза в день ходил по малой нужде, и один раз в два дня – по большой… Когда же с ним случался запой, он четыре раза в день ходил по малой нужде и ни разу – по большой. Подсчитай, сколько раз в год ударник Алексей Стаханов сходил по малой нужде и сколько по большой нужде, если учесть, что у него триста двенадцать дней в году был запой”. Как и во многих других польских фильмах тут звучит отборный русский мат.

Лучшей актрисой стала Риэ Миядзава. Она исполнила роль обыкновенной японской женщины в картине “Бледная луна”, в жизнь которой вмешиваются непредвиденные обстоятельства. Кстати, была и еще одна достойная внимания актерская работа в малобюджетной болгарской ленте “Урок” Петара Волчанова и Кристины Грозевой, отмеченной спецпризом. Она рассказывает о том, как, выбиваясь из последних сил, живет учительница средней школы. Чем-то этот фильм напомнил картину “Два дня, одна ночь” братьев Дарденн, где героиня проходит все круги каждодневного ада.

В итальянской картине “Ледяной лес” Клаудио Ноче снялась наша Ксения Раппопорт. После роли украинской горничной в “Незнакомке” Джузеппе Торнаторе она стала очень популярна в Италии. В мутно-сером по колористике “Ледяном лесу” происходят страшные дела, в которых замешаны выходцы из Восточной Европы. Это болевая точка для итальянцев – стихия нелегальной миграции, охватившая страну. Олицетворением этой стихии стал могучий герой Эмира Кустурицы – человек со страшным прошлым, на счету которого человеческие жизни, вернее смерти. Роль не самая выдающаяся, хотя актером Кустурица может быть отменным. Режиссер просто не сумел использовать в полную силу его богатый ресурс. Кустурица как всегда лохмат, неухожен, да еще и в странного вида шубе. Чем-то смахивает на Пугачева. У него самого – тяжелое прошлое, связанное с потерей родного дома. Остались только воспоминания и ни одной фотографии близких. Был момент, когда нужно было все бросить, чтобы спастись. Страшного человека, которого Кустурица играет, в конце концов, настигнет расплата. И он полетит в ледяную воду с высокого моста.

Ксения Раппопорт играет в “Ледяном лесе” женщину-полицейского, пытающуюся разобраться в том, что происходит в этих гиблых местах. Она некрасива, все время курит. Ее кожа напоминает пергамент. Наконец-то, ей представилась возможность сыграть что-то новое, не похожее на то, что предлагают у нас.

В ленте “Набат” азербайджанского режиссера Эльчина Мусаоглу, ученика Марка Захарова в ГИТИСе, рассказывается о женщине по имени Набат, живущей в Нагорном Карабахе. Она осталась совсем одна в опустевшей деревне. И чтобы продолжать жить, каждый вечер зажигает огни. Главную роль сыграла прекрасная иранская актриса Фатима Мотамад Арья. Исполнительницу искали в разных странах: от Турции до Таджикистана. А нашли в Тегеране. Набат почти все время молчит. Когда она обходит заброшенные дома своих соседей, то мы видим в них много вещей, отсылающих к общему советскому прошлому. Тут и известный портрет Вячеслава Тихонова. Он курит, и сигаретный дым застывает в воздухе. Знакомая посуда из советских магазинов, пачка “Примы”… Набат не покидает вымершую землю, потому что в ней лежат ее муж и погибший на войне сын. Эльчин посвятил картину матерям мира, всем страдалицам, пережившим своих детей.

В картине “Мельбурн” дебютант из Ирана Нима Джавиди идет проторенной тропой. Одну из главных ролей сыграл актер Пейман Моади, получивший награду Берлинале в числе своих коллег по ансамблю в картине “Развод Надера и Симин”. Опять семейная драма. Только рядом с главным героем – другая женщина и актриса. Но ощущение, что все повторяется. Хотя сама история с внезапно умершим ребенком, причем, не своим, а чужим, которого родители принесли на время своего отсутствия, производит сильное впечатление. Иранское кино феноменально и самодостаточно. Это целая империя, словно бы закрытая от влияний извне. Снимается все в пределах квартиры. Для этого не требуется много средств. И никакой оглядки на Голливуд или кого-то еще.

Как всегда в программе Токийского фестиваля было много анимационных блокбастеров, триллеров национального разлива. И даже закрывался он “Паразитом” Такаши Ямадзаки, где токийские жители подвергаются атаке слизких тварей, заползающих внутрь тела. А потом вместо лиц у людей – морды монстров, щупальцы и даже глаза на ладони. Картина эффектная, но очень однообразная, исчерпывающая свою шокотерапию на двадцатой минуте. Фигура гигантского робота украшала фестивальное пространство. Именно он появляется в японском фантастическом боевике “Следующее поколение”. Всякого рода монстры появлялись и на звездной дорожке церемонии открытия. Их тут обожают.

В этом году отдельную программу “Кто такой Хидэаки Анно?” посвятили этому известному японскому мастеру анимэ. Его даже назначили преемником знаменитого Миядзаки, у которого он когда-то начинал. Собрали фильмы разных лет, разбирали их по косточкам. Анно умудряется работать в разных направлениях, снимает арт-кино и коммерческий продукт, участвует в телепроектах. Конечно, это уже не герои старого анимэ. Все гораздо жестче. Но даже в привычной ко всему Японии, нет-нет да возникают разговоры о том, что такое искусство может быть опасным для психического здоровья публики. Посмотрев работы Анно, никогда не догадаешься, что созданы они одним человеком. У него тысячи лиц.

В знаменитом театре Кабуки провели неожиданную акцию. В прошлом году его здание открыли заново, после того, как оно было разобрано до основания для реставрации. Отыскали фотографию 1936 года, на которой запечатлен Чарли Чаплин, посетивший Кабуки. Наважно, что потом он написал в своих японских заметках, главное, что он побывал в этих стенах. На старой фотографии – рядом с ним ведущий актер Кабуки Мацумото Коширо VII. Его внук Ичикава Сомегоро теперь и сам стал популярнейшим в Японии артистом.

Всех нас пригласили в театр, показали 15-минутный фрагмент японской драмы с его участием. Он тряс красным париком, достающим до пола, ревел, как это принято в Кабуки. Во время небольшого антракта нас приобщили к традиционной японской еде, выдали боксы, где по ячейкам разложен рис, кусочки рыбы и овощи. Все, как в 1868-1912 годах, когда здание, где мы находились, осваивалось. Едят в Кабуки прямо в партере, разложив на бархатных бордюрах съестные коробки. Нарядные дамы в кимоно, элегантные мужчины в черных костюмах – все наворачивают при помощи палочек традиционный ужин, распространяя по партеру специфические и иногда нестерпимые запахи. А прежде чем все это съесть, сидят целый акт, держа в руках боксы.

Откушав, мы имели возможность пообщаться с господином Ичикава. Он вспоминал своего дедушку, делился секретами профессии и использования грима, который в Кабуки весьма сложен. Тем не менее, при соответствующем навыке его можно наложить за 10-15 минут. В финале необычного и трогательного мероприятия показали фильм “Огни большого города” Чарли Чаплина.

Японское кино на фестивале было представлено разнообразно и в самых разных программах. “Август в Токио” – обычная городская история о каждодневной жизни мегаполиса. Брат и сестра, отец и дочь – всех связывают непростые, иногда мучительные взаимоотношения, но цена потери близкого человека так высока, что порой жизнь без него теряет смысл.

Забавную игровую картину “Ломкий” молодой режиссер и актер Шинго Ота сделал о том, как документалисты снимают кино. Сам сыграл роль начинающего режиссера. К каким только ухищрениям ни прибегают документалисты, чтобы разговорить своих героев. Тем более, когда их персонажем становится слабоумный мужчина. Да и сам молодой документалист душевным здоровьем похвастать не может. Он как будто не в себе, совершает странные поступки, заманивает полубезумного человека в Осаку. А тот и рад вырваться в неизвестность. Возникает еще одна картина нравов и жизни большого города.

В спецпоказе представили живописную японскую картину “Куртизанка с цветочной кожей”, отсылающую к 1860 году. Главная героиня – популярная куртизанка Асагири, известная тем, что заботилась о своей внешности, используя волшебную силу растений, полюбила скромного мастерового, красавца в национальных одеждах. Интересно наблюдать за бытом, сменой кимоно, ритуалами обыденной жизни, даже за тем, как героиня натирает и без того белую шею то ли пудрой, то мукой.

Фестивальная жизнь тоже наполнена ритуалами, причем, они только-только укореняются с приходом нового руководства, которое провело лишь второй (!) по счету фестиваль. Теперь у него есть муза, сменяемая ежегодно. На этот раз назначили на эту должность актрису Мики Накатани. Она исполняла роль гостеприимной хозяйки, появлявшейся на самых важных церемониях, чтобы поприветствовать гостей. Есть и пара из числа актеров или тележурналистов, непременно молодых, исполняющая функцию навигаторов. Ее так и называют – навигаторы. Они появляются на разных мероприятиях в качество особых персон и призваны информировать молодых зрителей о наиболее заметных событиях кинофестиваля.