Приправлено печалью

Сцена из спектакля “Триптих. Автопортрет”. Фото А.ЗАВЬЯЛОВА
Сцена из спектакля “Триптих. Автопортрет”. Фото А.ЗАВЬЯЛОВА

“Золотая Маска”-2022 в своей танцевальной части оставила ощущение некоторой недосказанности. Возможно, из-за того, что три из девяти спектаклей в номинации “Балет” не попали в столицу и жюри отсматривало их на родных сценах. Это – триптих из Мариинки на музыку Игоря Стравинского (опера-балет “Байка о лисе”, комическая опера “Мавра”, балет “Поцелуй феи”) в постановке Максима Петрова, “Конек-горбунок” на музыку Анатолия Королева в постановке Вячеслава Самодурова и Антона Пимонова в екатеринбургском театре “Урал. Опера. Балет” и “Ленинградская симфония” Дм. Шостаковича в постановке Сергея Боброва Красноярского театра оперы и балета имени Д.А.Хворостовского. До Москвы доехали только два театра оперы и балета: Самарский со спектаклем Максима Петрова “Фортепианный концерт” и Пермский имени П.И.Чайковского, представленный помимо балетной программы (“ЭС”, № 2, 2022) тремя операми.

Сегодняшняя российская балетная сцена не очень-то может похвастаться хореографами, способными создать спектакль большого стиля. Их можно перечесть по пальцам. Один из них Юрий Посохов, чья “Чайка” на музыку Ильи Демуцкого стала его пятой постановкой на сцене Большого театра, где сам он протанцевал десять лет. Посохов прекрасно знает труппу, чувствует индивидуальность каждого артиста и охотно работает в тандеме с режиссерами. После удачного опыта совместной работы над “Героем нашего времени” и “Нуреевым” с Кириллом Серебрениковым Посохов обрел единомышленника в лице режиссера Александра Молочникова. Их “Чайка” – вполне чеховское по атмосфере произведение с искусно простроенными взаимоотношениями героев и зашкаливающим числом соло и дуэтов, как всегда у Посохова, выразительных и разнообразных. Номинантами “Золотой Маски” стали исполнители главных партий – Светлана Захарова (Аркадина), Владислав Лантратов (Тригорин) и Артем Овчаренко (Треплев).

Остальные балеты (за исключением екатеринбургского “Конька-горбунка”) – одноактные миниатюры. “Фортепианный концерт” Максима Петрова поставлен по заказу Самарского театра, в чьем репертуаре музыка Дмитрия Шостаковича занимает особое место. Для своей постановки Петров, получивший карт-бланш, выбрал концерт для фортепиано с оркестром № 1 до минор (Op. 35), написанный в 1933 году молодым Шостаковичем, дерзко играющим со стилями композиторов-современников, цитирующим классику и наряду с ней – псевдоблатной шлягер времен нэпа “Бублички”. Хореограф же не пошел по пути “иллюстрации” музыки, а, смело манипулируя ритмами и умело сочиняя многофигурные ансамбли, трио и дуэты, поставил стильный бессюжетный балет в духе Баланчина.

Серьезную конкуренцию работе Петрова составили две столичные работы – “Autodance” Музыкального театра имени К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко и “Postscript” Продюсерской компании MuzArt, о которых писала газета (№ 8 и № 11, 2021).

Особняком стоит детище времен пандемии – “Пилигрим” (совместная работа Фестиваля “Context. Diana Vishneva” и проекта “Korpo Dance Project”), поставленный дистанционно хореографом Кириллом Радевым, живущим и работающим в Испании. Созданный онлайн опус для троих танцовщиков (Андрей Остапенко, Леонид Серов, Ринат Ханджян) посвящен “путешествию без путешествия” в замкнутом пространстве в эпоху безвременья.

Номинация “современный танец” по преимуществу ограничилась форматом соло и дуэтов, ставших актом самовыражения их создателей (они же и исполнители). Как говорит о своем проекте “Триптих. Автопортрет” Виктория Арчая, это – самая личная из ее работ, где она делится тем, “о чем не решалась заговорить вслух никогда прежде”. Арчая-исполнительница отлично владеет своим телом и способна выразить им очень многое, но Арчая-автор, замахнувшаяся хоть и не на “нашего Уильяма Шекспира”, но на достаточно крупные личности (Фриду Кало, Петра Чайковского и Хазрата Инайят Хана) ставит свою первую ипостась в несколько неловкое положение. Катание и ползание по полу, стойка на руках на спинке стула, поливание себя водой и другие заковыристые телодвижения, включая фуэте, вполне могут быть восприняты как некая форма самопознания. Но когда оказывается, что за этими действиями маячат призраки великих, происходящее обретает слегка комический оттенок. Надо сказать, отсутствие самоиронии зачастую вредит российскому contemporary dance. В какой-то мере это относится и к дуэту Алексея Нарутто и Ольги Тимошенко. В номинированной работе “Рыбы выбирают лед” они обратились к актуальной теме карантинной несвободы, исследуя “политические, социальные и культурные слои нашей общей гипоксии”. Свой опус на музыку Киры Вайнштейн танцовщики начинают с осторожных соло, словно собирая себя по частям, как будто им что-то мешает и они вынуждены преодолевать невидимые препятствия. Потом, растворяясь в туманном свете, они сливаются в таком “тесном” дуэте, что неразличимо, где чья рука и нога. По-видимому, это попытки поддержать друг друга, перерождающиеся в настоящие акробатические поддержки, когда партнерша “обматывается” вокруг шеи партнера или он крутит ее над головой. Апофеозом этих гимнастических упражнений становится момент, когда Нарутто со стоящей у него на плечах Тимошенко красиво проплывает вглубь сцены и упирается в стену, олицетворяющую безвыходность нашего общего положения.

Более легкомысленно выглядел известный екатеринбургский дуэт “Zonk’a” – Анна Щек-леина и Александр Фролов. Хореографы-перформеры, они свободолюбивы и в их постановках всегда находится место юмору. Вот и в представленном опусе “Премьера” Анна и Александр, не чуждаясь самоиронии, рассказывают о том, как работали над спектаклем. То серьезно, то ерничая, они представляют себя залу как “продукты” – новейший образец (37 PRO) артиста Александра Фролова – и версия (36) Анны Щеклеиной. Но за наукообразным стебом скрываются подлинные, немного сентиментальные чувства исполнителей, размышляющих не только о сиюминутном, но и о вечном. При этом любой намек на пафос и глубокомыслие тут же безжалостно занижается. Например, религиозные философствования артисты ведут, сидя со спущенными брюками, как детишки на горшках. На формат work in progress намекает и заявление Александра Фролова, что сегодняшний спектакль ощущается как провал… Кажется, это последняя совместная работа дуэта, вероятно поэтому ее ироничность и провокативность приправлены печалью.

“Дюймовочка” – сольная работа танцовщицы Челябинского театра современного танца Татьяны Кривицкой в постановке Ольги Пона и самой исполнительницы. Спектакль на музыку Ференца Листа и Александры Пахмутовой вдохновлен проектом канадской танцовщицы Луизы Лекавалье. Он о жизни женщины между сказкой и реальностью, от чуда рождения до всех сложностей и грубостей, встречающихся на пути. Героиня появляется на свет почти как андерсеновская Дюймовочка, только не из распустившегося цветка, а из обертки фольги, которая в дальнейшем, переливаясь в лучах софитов, будет менять окраску и форму, создавая иллюзию полета, колебания волн или обретая контуры золоченой кареты. Вступление в жизнь здесь передается буквально. Героиня учится стоять на ногах, ходить, подниматься на пальцы, держать удар, для чего надевает боксерские перчатки, сражаясь с превратностями судьбы. Танец строится на контрасте брутальности и нежности, которыми в избытке обладает Кривицкая, способная передать и душевную трепетность героини, и ее решимость противостоять надвигающимся угрозам. В финале она ступает на беговую дорожку и, освободившись – и от иллюзий, и от тягот повседневности, начинает бесконечный бег, возможно, к себе.

Россыпь соло представил “Сеанс одновременной игры” (плод совместных усилий “Балета Москва” и фестиваля “Территория”). Автор проекта хореограф Анна Абалихина предоставила возможность пятерым танцовщикам (Алексей Нарутто, Андрей Остапенко, Анастасия Пешкова, Ольга Тимошенко, Андрей Тихонов) в пространстве Музея современного искусства вступить в диалог со зрителем на любую выбранную тему.

Ограниченные стенами зала и десятиминутным регламентом, артисты, тем не менее, ощущали полную творческую свободу и дали волю фантазии. Например, Андрей Остапенко предлагал зрителям показать несколько бытовых движений и на их основе создавал оригинальные танцевальные композиции. А Ольга Тимошенко в остроумной визуальной форме провела презентацию своей диссертации на тему “Импровизация как инструмент постановочной работы хореографа в contemporary dance”. Импровизационная легкость сопутствовала всем пяти соло, как легкомысленным, так и вполне серьезным. Хотя интонация выступлений менялась в зависимости от восприятия зрителей, разбитых на группы и фланировавших из зала в зал. Так что каждый из участников в рамках часового показа представил свою миниатюру пять раз.

В череде соло и дуэтов выделяется спектакль Камерного театра из Воронежа “Плот Медузы”, вдохновленный картиной Теодора Жерико, запечатлевшего на своем полотне пороки современного ему общества в образе потерпевших кораблекрушение. Хореограф Павел Глухов, уже работавший с воронежскими артистами, отталкиваясь от полотна французского художника, создал собственную мини-модель мироздания, оснастив его уже архетипами нашего века. Среди них и бородатый трансвестит в женском платье, и девушка в летном шлеме, и другие диковинные персонажи, во всем многообразии людских проявлений в обстоятельствах катастрофы – от взаимопомощи до смертельной борьбы за выживание и намеков на каннибализм. Хореографию Глухова здесь отличает пластический радикализм, а артистов – смелость воздушных гимнастов, взлетающих под колосники на шесте, символизирующем мачту, и выполняющих самые отчаянные трюки. Иногда тела артистов образуют композиции, напоминающие морских звезд или других обитателей водных глубин. К финалу исполнители, затянутые в золотые костюмы, как юркие рыбки снуют по сцене, лежа на роликовых досках, а потом образуют живописную переливающуюся линию, колеблемую то мелкой рябью, то взлетами высоких волн.

Учитывая разнокалиберность и разношерстность фестивальных работ, жюри предстоял непростой выбор, особенно, в разделе “современный танец”.

Алла МИХАЛЁВА

«Экран и сцена»
№ 8 за 2022 год.