Пост-опера в драме

Фото Д.ПРИМАКА
Фото Д.ПРИМАКА

В театре “Современник” поставили оперу Александра Маноцкова по пьесе Михаила Чевеги “Птица Феликс”. Исполняют ее артисты труппы театра и музыканты Courage Quartet – Андрей Рухадзе, Анастасия Чайкина (первая и вторая скрипка, соответственно), Дмитрий Берлизов (альт) и Сергей Пантелеев (виолончель). Музыкантов мы и видим первыми. Они выходят на сцену из кулисы, проходят вдоль наклонного волнистого деревянного помоста, собранного из тонких досок (сценография Олега Глушкова и Маши Левиной), садятся за пульты с уже зажженной подсветкой на пюпитрах и начинают играть. В зале гаснет свет, музыканты опускаются в люк, и на помосте появляется первый герой, пожилой худой мужчина с чуть вздернутым плечом, похожий на всех любимых профессоров разом, в их вязаных кофтах, вечно растянутых на локтях. Он держит руку в кармане и не оперным, а человеческим голосом, поет о чем-то навсегда ушедшем, чеховском, пронзительном. Не то чтобы про хруст французской булки, но близко. То ли всерьез, то ли с усмешкой, то ли выворачивая перед нами душу, то ли исполняя свой эстрадный номер и подглядывая в текст, который держит в руках.

Спектакль режиссера Олега Глушкова и Павла Каплевича (он обозначен в программке как автор идеи) тоже балансирует на грани. Это игра в игру, пост-пост-модерн, сентиментальные воспоминания старого льва о былом величии – в жанре оперы, самом условном, дорогом и высоколобом жанре, который, однако, при удачном стечении сценических обстоятельств наотмашь бьет в сердце зрителя. В “Птице Феликсе”, опере, поставленной в драматическом театре, с драматическими, а не оперными голосами, и драматической же актерской техникой и умениями, струнным квартетом вместо оркестра и всей роскошью современного визуального театра, – обстоятельства оказались удачными.

В программке не указано, кто из артистов кого из персонажей исполняет, но здесь это удивительным образом и не важно. Вместо либретто на всю полосу дано генеалогическое древо Юсуповых, но знать историю этого рода и разбираться в тонкостях их причудливо вытканных судеб не обязательно. На их месте могли быть, например, Шереметевы, у которых Юсуповы купили подмосковное Архангельское. Именно там, в лесу (по пустому наклонному помосту сцены) братья Феликс и Николай едут в бричке, запряженной кем-то вечным в меховом тулупе. Братья видят таинственный поезд, чудесной игрушкой медленно проезжающий за бутафорскими, как с детского утренника, елочками. В его освещенных окошках они узнают своих предков, начинают рассказывать семейные истории, и вот уже герои их баек появляются на сцене один за другим. В одном музыкальном эпизоде-арии каждый из них по-актерски смешно и характерно рассказывает свою жизнь, становясь на мгновение таким живым, что больно, – и уходит за кулисы. Призраки прошлого, персонажи лубка, ожившие фотографии из семейного альбома.

Реальные люди сменяются сказочными героями: только что перед нами тростевыми куклами сидели супруги Юсуповы, длинным вечером читающие письмо из Москвы о помолвке Саши Пушкина и Натали (у них под ногами огромной собакой лежал тот некто в тулупе, кто тянул повозку с братьями в лесу), и вот уже танцует на сцене “дягилевский” балетный Золотой Петушок из пушкинской сказки. В первом действии рассказывали о далекой прародительнице рода Сююмбике, во втором она превратилась в Шамаханскую царицу, которая после убийства Распутина взмывает в небо на тросах и затягивает красным кровавым пологом своей юбки горизонт-задник.

С историей семьи, как и со сплетенной с ней историей страны, создатели спектакля обращаются, как с музыкальной шкатулкой тончайшей выделки. И бережно, и любовно, и чуть-чуть отстраненно, слегка не всерьез. Тут все оказывается к месту. Жанр оперы. Надтреснутые голоса драматических артистов. Щемящий строй струнного квартета, исполняющего гипнотическую музыку Александра Маноцкова. Режиссерский и сценографический прием, на котором строится весь спектакль, – пустая наклонная сцена, на ней один-два высвеченных в темноте персонажа, напоминающих те фигурки, что, крутясь, украшали собой старинные музыкальные автоматы. Только здесь они иногда умирают, истекая клюквенным соком – в этом лубке, маскараде, сне или наборе аттракционов в кабаре, где все максимально лаконично и стильно. И очень эффектно.

Катерина АНТОНОВА

«Экран и сцена»
№ 23 за 2021 год.