Первое интервью с Марфой Горвиц в “ЭС” было опубликовано в 2010 году, вскоре после ее яркого режиссерского дебюта – “Бесстрашного барина” по сказке А.Н.Афанасьева, входившего в проект РАМТа “Молодые режиссеры – детям”.

За десять с лишним лет Марфа поставила не так уж много спектаклей, однако тот факт, что практически все они остаются в репертуаре – московской “Практики”, петербургского “Приюта комедианта”, – говорит о многом. Можно также вспомнить долгую, счастливую жизнь антрепризного “Моего внука Вениамина”, и, возможно, лучшего действа “бэби-театра” – “Сказок из маминой сумки”.

Сегодня Марфа Горвиц входит в когорту самых востребованных молодых режиссеров. Мы подводим итоги сезона, оказавшегося, несмотря на пандемию, самым насыщенным и плодотворным в ее творческой судьбе.

 – Давайте поговорим о вашем “ноу-хау” – лаборатории “Когда мама была маленькой”. Помню первую пробу в Воронеже – истории из детства мам “представляли” дети. Пять лет назад трудно было предугадать, что проект станет репертуарным спектаклем.

– В Воронеже на фестивале “Маршак” родители и дети участвовали в мастер-классе. Но я уже тогда понимала, что для полноценной реализации нужны драматург, художник, хореограф. В Пространстве Театра Наций мы создавали этот проект для Детского Weekenda на “Золотой Маске” вместе с Андреем Стадниковым, Соней Левиной и Этель Иошпой (на следующий год подключились Люба Стрижак и Наташа Шурганова).

Сейчас мы сплотились в команду и уже не один проект делаем вместе с Алексеем Житковским, Аленой Смирницкой, Александром Любашиным.

Нынешней осенью в Томском ТЮЗе работа шла в два этапа. Алексей собирал истории, Алена, получив тексты, придумывала оформление, чтобы к моменту, когда начнутся репетиции с родителями и детьми, многое было подготовлено. В результате получился часовой спектакль. Он игрался два раза в месяц. Мы волновались, смогут ли дети справиться с такой регулярностью. Оказалось, они абсолютно счастливы, рвутся в бой, не хотят расходиться. Спектакль рождался из детской документальной лаборатории фестиваля-школы “Территория”. В октябре планируется первый фестиваль современного искусства для детей “Территория.kids”. Возникло предложение пригласить наш спектакль в Москву. Надеюсь, это будет красивое завершение проекта.

– В этом сезоне спектакль “Когда мама была маленькой” появился в репертуаре Норильского Заполярного театра драмы.

 – Модель одна, а спектакли получаются разные, поскольку разные истории. Но месседж остается неизменным: мы работаем в пространстве взаимодействия театра с психологией, театра игрового и документального.

– Расскажите о норильском документально-танцевальном проекте. Когда я читала о нем, вспоминала фильм Этторе Скола “Бал”.

– Этот фильм был отправной точкой для “PolarDance”. После показа детского проекта и театр, и горожане захотели продолжения и попросили сделать спектакль для взрослых. Идея принадлежит продюсеру Маше Крупник, благодаря ей мы получили грант на постановку. Я относилась к этой затее скептически. Танцы связаны с раскрепощенностью, а раскрепощенность – не самая сильная сторона постсоветского человека. Мне казалось, танцуют там, где солнце, там, где тепло. Но моя оптика полностью поменялась. Работа неожиданно обернулась невероятными по глубине и драматизму исповедями. Мы получили потрясающий материал о человеческой стойкости, и нигде в другом городе, кроме Норильска мы бы таких историй не набрали.

– Меня поразил рассказ одной из участниц, перенесшей рак, уход мужа, в 57 лет рискнувшей пойти учиться на курсы пол дэнса, они помогли ей вернуться к жизни.

– Получился сильный проект, и мы горюем, что театр не нашел возможности взять его в репертуар, считая, что зрители не пойдут на такой спектакль. При этом зал на показе хохотал и рыдал, дружно аплодировал. Мы понимали, что сделали что-то очень серьезное и существенное. Для нас и для участниц.

– Женщины во все времена мечтают о танцах. В отличие от мужчин. Каким образом вы решали проблему с партнерами?

– Мы компенсировали отсутствие партнеров для горожанок мужской частью труппы.

– Драматургия строилась на вербатиме?

– Да. Но тексты звучат от первого лица. Танцы “прошивают” жизнь разных поколений. Не случайно в спектакле возникают самые разные стили и жанры от польки до хип-хопа.

Монологи участников – не только про танец. Артист Роман Лесик рассказывал, как он создал оранжерею в театре. Так родился вальс цветов. Девочки делились впечатлениями о балетных школах, но в историях всегда доминировал рассказ о выборе жизненной стратегии. Спектакль оказался равен поставленным задачам.

– Вы инициируете проекты, объединяющие профессионалов и “носителей опыта”. Я часто слышу от некоторых моих коллег вердикт – “это не театр”. Однако любые формы спектаклей не могут быть плохи сами по себе. Все зависит от того, как используется тот или иной жанр. Вот, к примеру, читки пьес. Я многократно убеждалась в том, что публике такой формат интересен. Только что вы были куратором литературного проекта РАМТа “Вслух”.

– Всю работу по организации проекта проделала завлит театра Мила Денева. Моя задача сводилась к тому, чтобы привлечь команду режиссеров, которые интересно проявили себя в театре для детей, но по тем или иным причинам пока не сотрудничали с РАМТом. Поэтому возникла идея позвать Полину Стружкову и Ивана Пачина. К акции присоединился Филипп Гуревич (он уже ставил в РАМТе) и актриса Нелли Уварова, мечтавшая поставить “Сахарного ребенка” Ольги Громовой. Я начинала проект читкой “Глиняных пчел” Юлии Яковлевой и завершала “Книгой всех вещей” Гюса Кейера. Такие, абсолютно мои тексты, как “Книга всех вещей”, встречаются мне раз в десять лет. Последний раз такое произошло с “Золушкой” Жоэля Помра. Моя любимая модель: человек попадает в сложную жизненную ситуацию и сам ее преодолевает. Детям очень важно видеть, что такие примеры существуют, есть свет в конце тоннеля. И при этом для меня очень важно, что в тексте присутствуют и юмор, и ирония. Хотя речь идет об очень серьезных вещах, о семейном насилии. Мальчик разговаривает с воображаемым Иисусом. Спаситель мира предстает в книге как беззащитный, беспомощный подросток. Друзья помогают герою понять важную истину: “Чтобы стать счастливым, нужно перестать бояться”. Нынешний проект был адресован аудитории 12+. В следующем сезоне мы собираем тексты для младших зрителей (6+).

– Хочется надеяться, что ваша связь с РАМТом не ограничится читками.

– Такие планы существуют. Мне очень хорошо в этом театре.

– Недавно вы участвовали в семинаре СТД РФ в Щелыково “Островский/Перезагрузка”. Инициатор акции Алена Солнцева признавалась, что у нее не было четкого плана действий: “Но с самого начала все стало получаться волшебным образом – тут, конечно, дух места работал (сам Александр Николаевич, спасибо ему)”.

– Самое впечатляющее, самое запомнившееся произошло с подачи Марины Разбежкиной. Она придумала потрясающую тему для занятий со студентами: они будут ездить по Костромской области и искать в сегодняшних людях черты персонажей пьес Островского. Блестящая идея. А режиссеру Алексею Размахову пришла в голову мысль выбрать персонажа Островского и пойти по деревне брать интервью у щелыковских женщин. Он не говорил впрямую о “Грозе”, но своими вопросами направлял разговор в определенное русло. Их рассказы произвели сильнейшее впечатление. Одну из героинь он нашел в церкви. Эта женщина по имени Клавдия, призналась, что, когда проходит мимо памятника Островскому, шепчет ему: “Привет, Шурик!”. У нее с Александром Николаевичем свои отношения. Бабка Клавдии рассказывала, что, когда ей было пять лет, она оказалась на похоронах барина. Когда бабушка стала невестой, ей понадобились для свадебного платья не грубые, а тонкие нитки. Она пошла к вдове Островского, и та заставила ее работать две недели за моток этих ниток. Удивительный контраст между музейными, лилейными историями и живыми деталями биографии Островского.

Алена Солнцева – потрясающий молодец. В ее импровизационной акции не было заорганизованности. Участники откликались на всё сами. “Давайте почитаем по ролям “Пучину”, разберем пьесу “Бедность не порок” и подумаем, как сегодня это интересно сделать”. Потрясающая лекция была у Светланы Адоньевой. Но самое замечательное – общение, разговоры по дороге от одной достопримечательности к другой.

– А вам не захотелось после этого мероприятия поставить какую-то пьесу Островского?

– Я училась в Щепкинском училище при Малом театре, и классик мне казался архаичным. После семинара в Щелыково мне захотелось перечитать Островского.

– Что ждет вас в будущем сезоне?

– В Театре на Таганке начала репетировать пьесу Павла Пряжко “Урожай”. В работе участвует хореограф Анна Абалихина – в “Урожае” большое внимание будет уделено пластике. В Казани предстоит постановка спектакля для детей (эскиз делала на лаборатории по татарским сказкам). Неожиданно Фонд Михаила Прохорова дал грант на “Горку” Алексея Житковского в Сахалинском Центре имени А.П.Чехова. Мы будем делать ее с художником Ксенией Перетрухиной и композитором Дмитрием Власиком. По нашему замыслу, она должна предстать драматическим хоралом. В планах есть интересные эстонский и норвежский проекты.

– За прошедшие годы у вас появились соавторы.

– Да, это так. В “Сверчке”, например, премьере прошедшего сезона в Электротеатре Станиславский, я работала с Марией Трегубовой. Бесценный опыт – совместный проект с художником такого уровня. И нелегкий труд. Но в команде – сила.

Беседовала Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

«Экран и сцена»
№ 14 за 2021 год.