Среди свадеб

Сцена из спектакля “Лю-бёф”. Фото предоставлено пресс-службой фестиваля
Сцена из спектакля “Лю-бёф”. Фото предоставлено пресс-службой фестиваля

Сам факт состоявшегося сегодня театрального фестиваля с участниками, приехавшими из-за пределов России, вызывает чувство некоторой фантастичности происходящего. Еще осенью фестиваль “Балтийский дом”, не намеренный пропускать год, вынужден был ограничиться российскими спектаклями и онлайн-показами. И вот весна собрала в Санкт-Петербурге русскоязычные коллективы из Беларуси, Грузии, Армении, Казахстана, Молдовы.

XXIII Международный театральный фестиваль стран СНГ и Балтии “Встречи в России”, проводимый Сергеем Шубом и Мариной Беляевой, прошел на сцене театра “Балтийский дом” без единой отмены или замены спектакля. Темой стала “Классика, созвучная времени”, и так уж вышло, что открывала смотр “Кровавая свадьба” Ф.Гарсиа Лорки в постановке Марии Романовой (Государственный русский театр драмы имени Ф.А.Искандера, Сухум, Абхазия), а завершала “Мещанская свадьба” Б.Брехта в режиссуре Игоря Казакова (Брестский театр драмы имени Ленинского комсомола Беларуси). Между ними на фестивале расположилось немало историй, поставленных в разных жанрах, – тоже либо впрямую намекавших на матримониальные перспективы, либо жестоко их разрушавших, либо трагически не позволявших им воплотиться.

Театр “Амазгаин” имени С.Саркисяна из Еревана приехал на “Встречи в России” впервые (а за эти годы на фестивале побывало около 80 коллективов). Режиссер Нарине Григорян (она же одна из шести исполнителей спектакля “Лю-бёф”) в соавторстве с Сергеем Товмасяном соединила в единую композицию множество линий рассказов Даниила Хармса и поставила короткий и буффонно-темпераментный спектакль, сделанный очень простыми средствами, азартом напоминающий студенческие работы. Тут много говорят о покинутости, вступают в доверительные разговоры с незнакомцами, мгновенно преображаются – то сияют, а то спадают с лица, лихо носятся по сцене и разъезжают по ней на платформах с колесиками, часто меняют фраки на кричаще-яркие костюмы (чего стоят авангардно расписанные фартуки старушек – художник по костюмам Тамара Бароян), по-клоунски комикуют и всеми силами ранимых душ надеются на вожделенную “лю-бёф”, она же любовь. В этом людском переплетении почти не ощущается болезненности Хармса, зато в избытке проступает жизнелюбие гостеприимной живописной Армении, мечтающей о гармонии не меньше персонажей Нарине Григорян.

Лермонтовский “Демон” (режиссер Олег Жюгжда) был возвышенно разыгран Гродненским областным театром кукол (Беларусь) и продекламирован четырьмя его актерами. Огромный пиршественный стол, по-восточному щедрый, стоял накрытый в ожидании свадьбы Тамары, пока на него не накинули расшитое золотом покрывало (сценография Ларисы Микиной-Прободяк). Пространство преобразилось в испещренную холмами страну, среди высот и впадин расставили макеты грузинских храмов и под фрагменты из одноименной оперы А.Г.Рубинштейна доверительно и камерно поведали историю жениха-всадника, его гибели и соблазнения Тамары сверкающим нечестивым взглядом Демоном с крыльями из павлиньих перьев. Грузинские песни добавляли восточного колорита постановке лермонтовской поэмы.

В отличие от романтического и приподнятого “Демона”, поэма “Мертвые души” дает много поводов увидеть в ней созвучие времени – едва ли не каждый день делает нас объектами поползновений мошенников. Киргизский режиссер Шамиль Дыйканбаев, выпустивший спектакль “Чичиков” в Акмолинском областном драматическом театре (Казахстан), тем не менее, не пошел по пути радикального осовременивания истории, но всерьез сосредоточился на предыстории, обыкновенно остающейся за пределами спектаклей по “Мертвым душам”: детство Чичикова (чему учил отец), юность Чичикова (как угождал гимназическому учителю), молодость Чичикова (как продвигался по службе). Обо всем этом сам Чичиков – Андрей Владимиров, периодически оказывающийся на авансцене, чтобы под навязчивую музыкальную фразу взмахнуть воображаемой дирижерской палочкой и подтолкнуть сюжет дальше, повествует между визитами к владельцам мертвых душ. На ассоциации с сегодняшней российской глушью, иногда обнаруживающейся и в столицах, наводит мысль разве что сценография (художник Садыр Ниязакунов) – сцена полна бесконечных досок и настилов, по которым надо вечно куда-то пробираться через грязь, бричке ли (она на сцене тоже имеется), современному человеку ли.

Закрывался фестиваль гротесково-фарсовым спектаклем по одноактной брехтовской “Мещанской свадьбе”, с самых первых мгновений обнаружившим совершенство визуальной составляющей и актерского ансамбля. Уже больше десяти лет работающий в Могилевском областном театре кукол режиссер Игорь Казаков приехал на постановку в Брест со своей творческой командой, куда входят художник-постановщик Ми-хаил Лашицкий (Могилев), композитор Леонид Павленок (Минск) и режиссер по пластике Роман Каганович (Санкт-Петербург). Здесь ему предстояло выпустить не кукольный, а драматический спектакль, хотя сам он и признается, что это не вполне его конек. Судя по результату, режиссеру стоит пересмотреть собственные воззрения, поскольку и без поддержки кукол (а они в его работах, скажем, в “экзистенциальной драме в двух актах отчаяния” “На дне”, обычно незабываемы) он достигает всего задуманного. На этот раз незабываемыми оказались люди-пародии, у которых из-под масок благопристойности стремительно и неукротимо рвалось и прорывалось все ханжеское, дурное, разрушительно-разнузданное.

Сцена из спектакля “Мещанская свадьба”. Фото Д.АХМЕРОВА
Сцена из спектакля “Мещанская свадьба”. Фото Д.АХМЕРОВА

На наклонном помосте возведены три стены комнаты с обоями в сердечках и четырьмя дверными проемами. Доминирует здесь длинный стол с выглядывающими из-за него необычными спинками стульев, больше похожими на изголовья железных кроватей. Вместо абажуров для ламп используются жестяные ведра, в жестяном баке подают на стол и пудинг. Невеста с женихом (Екатерина Яцкавец и Михаил Ильич) и их немногочисленные гости, среди которых в основном родня, экстатически приплясывая, опрокидывают в себя бокал за бокалом. Отец с красным клоунским носом (Сергей Петкевич) сыплет скабрезными историйками, суетится коротышка-кубышка мать в белом чепце (Тамара Моисеенко), вносит на подносе угощение – немыслимую рыбину, занимающую весь стол. Единое общее движение, и от рыбы остается лишь остов, как будто ее в мгновение ока обглодала стая хищных акул. Произошедшее с рыбой (ее бумажная оболочка варварски разодрана и скомкана) сигнализирует о том, чему в самое ближайшее предстоит случиться. Под фальшивые тосты, взмахи непропорционально больших столовых приборов и энергичные танцы в бешеном темпе будет порушено все: не только собственноручно сделанная женихом мебель (а то, что творится с шезлонгом, столом и стульями, – череда безупречно воплощенных актерами и по-настоящему смешных, хотя и с оттенком горечи, трюков и гэгов), но и, казалось бы, несомненные человеческие отношения. Финал свадебного праздника с экспрессионистским привкусом, когда микромир семьи лежит в руинах и обломках, может быть описан прямо как в “Смотринах” Высоцкого: “И все хорошее в себе доистребили”. В некоторой степени “Мещанская свадьба” – тоже спектакль-приговор, как когда-то казаковское “На дне”.

Игорь Казаков ставит “Мещанскую свадьбу” Брехта, написанную больше чем сто лет назад, исключительно про современность: “…проблема, описанная в пьесе, сегодня очень остра. Мы все живем какими-то химерами и все чаще и больше воспринимаем не суть явлений, а внешнюю их оболочку, какие-то обертки”. Каждый фрагмент этой театральной схватки режиссера и его постановочной команды с лицемерием и двоедушием выглядит как живописная карикатура, нарисованная довольно безжалостной и очень профессиональной рукой.

Параллельно основной программе “Встреч в России” (а спектакли шли порой одновременно на двух сценах) на фестивале состоялась и специальная программа онлайн-показов спектаклей русскоязычных театров из Литвы, Беларуси и Молдовы по произведениям Ф.М.Достоевского – к 200-летию со дня рождения писателя. Участие в этой программе спектакля “Идиот” Агнюса Янкявичюса (Русский драматический театр Литвы, Вильнюс) отчасти компенсировало отсутствие вживую театров Балтии. Впрочем, Балтия всегда где-то рядом с “Балтийским домом” – на следующий день после закрытия фестиваля “Встречи в России” к репетициям “Смерти Тарелкина” А.В.Сухово-Кобылина на сцене театра приступил литовский режиссер Оскарас Коршуновас.

Мария ХАЛИЗЕВА

«Экран и сцена»
№ 10 за 2021 год.