Адажио длиною в жизнь

Фото А.ЧУНТУМОВА
Фото А.ЧУНТУМОВА

За последний год онлайн прочно вошел в нашу жизнь, а театральные впечатления все чаще связаны с показами в интернете. Одним из них стала онлайн-премьера Пермского театра оперы и балета имени П.И.Чайковского “Шахерезада”, представленная в рамках фестиваля “Context. Diana Vishneva”. Предполагалось, что зрители двух столиц увидят эту постановку вживую прошедшей весной. Но из-за пандемии гастроли были перенесены сначала на нынешний ноябрь, затем на весну 2021 года, и… будем надеяться, состоятся.

Если говорить о самом спектакле – он создан Алексеем Мирошниченко для Дианы Вишневой. Размышляя о подходящем материале для петербургской прима-балерины, хореограф остановился на симфонической сюите Николая Римского-Корсакова “Шахерезада”, на которую поставлен одноименный балет Михаила Фокина. Оставалось подобрать подходящий и достойный балеринского и актерского таланта Вишневой сюжет. Им стала история жизни выдающейся женщины, ныне живущей вдовствующей императрицы Ирана Фарах Пехлеви, получившей блестящее образование, владеющей несколькими языками и оказавшей огромное влияние на развитие культуры и искусства своей страны.

“Шахерезада” (на постановку было получено согласие самой Фарах Пехлеви), несмотря на одноактный формат, – спектакль большого стиля, с впечатляющими массовыми сценами, ансамблевыми танцами кордебалета, богатыми дворцовыми интерьерами и роскошными костюмами, сочетающими ориентальную живописность и европейскую изысканность.

Подобное великолепие в наши дни скорее увидишь на экране, чем на театральной сцене. И это – не единственная ассоциация с кинематографом, Мирошниченко тасует фрагменты спектакля, как кадры при монтаже фильма, обнаруживая явный режиссерский дар. Наличие последнего было очевидно и в его “Золушке”, удостоенной “Золотой Маски” в трех номинациях, в том числе –  “лучшая работа хореографа”.

В “Шахерезаде” режиссер и балетмейстер Мирошниченко идут рука об руку. Но хореограф все-таки главенствует и, не в последнюю очередь, в пластике построений “нетанцевальных эпизодов”. А их в спектакле немало, включая пролог и эпилог, идущие без музыкального сопровождения. Сюжет не укладывался в рамки сорокаминутной сюиты, и Мирошниченко сочинил обрам-ляющие спектакль сцены открытия выставки персидской истории и культуры, на котором присутствует вдовствующая императрица. На наплывающих друг на друга воспоминаниях и строится спектакль, дарящий постаревшей, но по-прежнему величаво-красивой героине встречу с молодостью и любовью всей жизни. Тут есть моменты студенческой парижской юности Фарах и судьбоносное знакомство с шахом, их свадьба, ее коронация, светские рауты, революция, повлекшая изгнание и положившая конец сказке о Золушке.

Лирическую историю, тянущую на сериал, Мирошниченко умудряется изложить менее, чем за час сценического времени.

Постоянные соавторы хореографа – сценограф Альона Пикалова и художник по костюмам Татьяна Ногинова – помогают создать антураж и ностальгическую атмосферу середины прошлого века. События жизни Фарах намечены пунктиром – со стремительным изяществом пролетают сцены учебы в Ecole Speciale d’Architecture, полные обаяния Парижа конца пятидесятых годов. Прием в Посольстве Ирана во Франции, где Фарах увидел шах Мохаммед Реза Пехлеви, сделавший предложение почти сразу после первой встречи. Калейдоскоп ярких, динамичных сцен напоминает качественное кино (во всяком случае в видеоверсии спектакля). Свадьба плавно переходит в первую брачную ночь, решенную как адажио, ставшее, выражаясь в соответствии с эстетикой самого спектакля, жемчужиной балета, переливающейся всеми оттенками тончайших любовных взаимоотношений.

Длящийся около десяти минут танец передает всю томную нежность музыки Римского-Корсакова, он изысканно выразителен, содержательно емок и “охватывает” длительный период – со дня свадьбы до церемонии коронации Фарах, состоявшейся через семь лет. Дуэт в исполнении прекрасных танцовщиков Дианы Вишневой и Марчелло Гомеса начинается с того, что новобрачный с ласковой бережностью снимает с возлюбленной туфли, а завершается уже государственного значения жестом: шах опускает на голову преклонившей колени супруги императорский венец. Диана Вишнева, в парижских сценах напоминающая героинь Одри Хепберн, вступает в адажио живой, прелестной в своем целомудрии девушкой, а к его финалу приходит прекрасной зрелой женщиной, достойной увенчавшей ее короны. Этот богатый хореографическими оттенками танец, сочиненный в лучших традициях неоклассики, по сути, и составляет фабулу балета. Прочее – грандиозный парад, дворцовые сцены, колоритные народные танцы – роскошная рама для повести о двух любящих людях, разлученных закрутившимся вокруг них хороводом взбунтовавшегося народа, еще минуту назад боготворившего своих правителей. Когда гневная толпа расступается – на сцене остается одинокая фигура Фарах…

Есть в балете и особые восточные персонажи – “бессмертные”, словно сошедшие со стены дворца Дария I в Сузах, как это и происходит в спектакле. Из темноты, еще до открытия занавеса, выплывают прильнувшие к нему, как барельефы, фигуры. Под звуки, напоминающие шум ветра в пустыне, скульптуры оживают, покидая монумент, и стройным шагом удаляются с просцениума, чтобы занять свое место в спектакле. Описанные еще Геродотом легендарные воины присутствуют практически во всех эпизодах, с первых тактов внося ноту тревоги.

Спектакль напрочь лишен политики. Это в чистом виде история любви, столь же реальной, сколь похожей на сказку.

Алла МИХАЛЁВА

«Экран и сцена»
№ 24 за 2020 год.