Владимир СПЕШКОВ: «Такого марафона не было никогда»

Ведущие Церемонии Дарья Мороз и Сергей Епишев. Фото Д.ДУБИНСКОГО
Ведущие Церемонии Дарья Мороз и Сергей Епишев. Фото Д.ДУБИНСКОГО

Традиционно после завершения Церемонии вручения премий лауреатам, часто перед началом или во время банкета, “ЭС” брала интервью у членов жюри фестиваля. В этом году все было иначе: дату заключительного торжества переносили дважды, предлагаемые обстоятельства сложились в пользу онлайн-формата. Церемония проходила на сцене перед пустым залом МАМТа имени К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко, ведущие Дарья Мороз и Сергей Епишев объявляли победителей, а ответные благодарственные речи транслировались по скайпу. В своем виртуальном обращении Александр Александрович Калягин призвал всех включить воображение и представить себе торжественную обстановку празднества. Однако зрителям (их в этом году оказалось во много раз больше, чем обычно) не пришлось напрягать фантазию. Ведущие сумели найти верную интонацию: в меру приподнятую, но без пафоса, их существование на сцене было элегантным, подчеркивающим важность события. А лауреаты в окружении товарищей по труппе радовались даже более эмоционально и непосредственно, чем обычно. Это сочетание ритуала и домашнего праздника создавало особую привлекательность Церемонии. Взгляду со стороны трудно было представить, каких неимоверных усилий стоило всей команде “Золотой Маски” и двум жюри прийти к финалу. Об этом нелегком пути мы беседуем с членом жюри по драме и куклам, нашим постоянным автором Владимиром СПЕШКОВЫМ.

– Такого марафона не было за всю историю “Маски”. Общая протяженность работы растянулась почти на десять месяцев. Первый спектакль – “Иранскую конференцию” Театра Наций – наше жюри посмотрело 11 января, последний – “Дети солнца” новосибирского “Красного факела” – 9 ноября. Внутри этого срока оказались почти полгода карантина. После паузы мы возвращались в другую реальность и к другому театру. Член жюри Айрат Абушахманов – главный режиссер Башкирской драмы имени Гафури – говорил: “Кажется, мы смотрим спектакль из какой-то другой жизни”. Наша работа разделилась на две эпохи – до и после карантина, к сожалению, как мы видим, не единственного. Никогда жюри столько не ездило по стране. Какие-то театры не смогли приехать в Москву, для кого-то не нашлось подходящих площадок. Мы побывали в Пскове и Омске, Красноярске и Петербурге. Никогда раньше мы не смотрели спектаклей без публики в условиях закрытого показа в разреженном воздухе. И театрам, и нам как зрителям приходилось нелегко. Спектакли игрались после большого перерыва, что не могло пойти им на пользу. Вот, скажем, “Аустерлиц” по роману Винфрида Георга Зебальда молодого режиссера Евгении Сафоновой, показанный в Каменноостровском театре БДТ имени Товстоногова. Это очень тонкий и глубокий спектакль сложных связей, которые актеры восстанавливали на наших глазах. Сафонова не только режиссер, но и сценограф “Аустерлица”, создавшая впечатляющее пространство. Жюри присудило Евгении премию за лучшую работу художника.

– Все мы многое пережили за время самоизоляции, что естественно отражается на нашем восприятии театра и не только театра.

– Для меня очень характерный пример – реакция зрителей на “Иранскую конференцию” Театра Наций. По каким-то причинам в январе ее играли в Малом театре. Был полный зал, пришедший смотреть на звезд, провести приятный вечер. И публика с трудом воспринимала поток слов, пьесу Ивана Вырыпаева. Второй раз я смотрел спектакль уже в Театре Наций, в зале с шахматной рассадкой. Зрители смотрели совершенно по-другому, в напряженной тишине. То, что казалось умозрительными сентенциями западных интеллектуалов, вдруг стало острым, современным, имеющим прямое отношение к проблемам бытия. Мне кажется, мы стали серьезнее. Появилась потребность в театре-собеседнике, потребность в умных спектаклях. Наибольший успех и у жюри, и у публики имели спектакли не самые эффектные по форме, но глубокие по смыслу, наполненные размышлениями о жизни и смерти.

Остромодные постановки с шутками на злобу дня за время карантина устарели. Например, “Гроза” (Чехов-центр, Южно-Сахалинск) или псковский “Ревизор”. Хотя это серьезные, профессиональные спектакли с превосходными актерскими работами, как у Аллы Кохан (к сожалению, ее не номинировал экспертный совет) или Дарьи Чураевой (получившей премию за лучшую женскую роль второго плана). Прекрасных актерских работ, как обычно, было гораздо больше, чем наград. Кроме лауреатов в этой номинации – Марии Смольниковой в “Сереже” Дмитрия Крымова (МХТ имени Чехова), Ивана Волкова в “Сирано де Бержераке” Николая Рощина (Александринский театр), Андрея Черных в “Детях солнца” Тимофея Кулябина (“Красный факел”, Новосибирск), я бы упомянул работу Одина Байрона в спектакле “Спасти орхидею” Владислава Наставшева (“Гоголь-центр”).

– “Золотая Маска” меняется так же, как меняется театр. Какие перемены вам бросаются в глаза? Были ли в этом году открытия, неожиданности?

– Как старожил “ЗМ” (неоднократно входивший в число членов экспертного совета и жюри) я ясно вижу, как она меняется. Экспертами становятся молодые критики. В совете нашей “Маски” работали Катя Кострикова, Антон Хитров, Аня Ильдатова. Они приходят со своими пристрастиями вместе с новым поколением режиссеров. Открытия сегодня происходят в основном в малой форме. Очень сильное впечатление произвел спектакль Мастерской Дмитрия Брусникина “Зарница”. И по форме, и по смыслу. Жюри не могло не обратить внимания на это событие. Как и на серьезный результат большой работы, проделанный Борисом Павловичем – спектакль “Исследование ужаса” можно назвать драмой идей. Две эти работы заслуженно получили Спецпремии жюри. К явлениям интеллектуального театра я бы прибавил “Хорошо темперированные грамоты” Дмитрия Волкострелова (театр post, Санкт-Петербург). Материалом спектакля стали новгородские берестяные грамоты. Театр предлагает диалог с историей, но это разговор сегодняшний. Зрителей активно вовлекают в пространство диалога. Так получилось, что я тоже оказался среди участников представления и пережил интересный эмоциональный опыт.

– “Хорошо темперированные грамоты” награждены как лучший спектакль в номинации “Эксперимент”. А что стало для вас самым сильным впечатлением программы?

– “Преступление и наказание” Константина Богомолова (Театр “Приют комедианта”, Санкт-Петербург). Ты смотришь спектакль почти четыре часа, и в нем есть и приключение мысли, и прекрасная режиссерская работа, и блестящий актерский ансамбль. Вообще в конкурсе участвовал целый ряд спектаклей, актерский ансамбль которых вызывал восторг. Это и “Иранская конференция” Виктора Рыжакова, и “Мы, герои” Олега Рыбкина в Красноярском театре имени Пушкина, и “Дети солнца” Тимофея Кулябина в новосибирском “Красном факеле”.

– Были ли споры о том, какие спектакли большой и малой формы назвать лучшими?

– “Иранская конференция” и “Преступление и наказание” лидировали задолго до окончательных результатов.

– Неужели никто из членов жюри не задавал традиционного вопроса: “Куда смотрел экспертный совет?”, не удивлялся выбору того или иного спектакля.

– Разумеется, в конкурс попали спектакли, не ставшие событиями. Я спокойно отношусь к такому положению вещей. “Золотая Маска” – зеркало сезона. Причем в этом зеркале не все члены совета видят одну и ту же картину. Не случайно Ольга Федянина однажды назвала экспертный совет “консенсусом несогласных”, его решения, порой при полярных оценках, принимаются большинством голосов. Как всегда, много вопросов вызывала номинация “Эксперимент”. Эта номинация дает возможность поспорить, что есть новация, а что нет, устали ли мы от спектаклей в наушниках? Может быть, и устали, но ситуация, в которой мы оказались, вполне может превратить действо в наушниках в традиционное.

– Лучшим спектаклем театра кукол жюри признало “Тишину. Посвящение Эдит Пиаф”.

– Я бы назвал спектакль Бориса Константинова и художника Виктора Антонова событийным. Он создан Компанией Натальи Суконкиной при содействии СТД РФ.

– Эскиз к “Тишине” был показан как итог работы Международной Летней школы СТД, и уже тогда было понятно, что работа требует продолжения.

– Всегда опасаешься, что вот сейчас какая-нибудь опытная актриса под фонограмму песен Пиаф начнет нам рассказывать ее биографию. “Тишина. Посвящение Эдит Пиаф” – не иллюстрация к биографии, а поэтичное повествование средствами театра кукол. Отмечу актрису Регину Хабибуллину, оживляющую куклу Эдит, прекрасно существующую и в живом плане.

В целом афиша нынешней “Золотой Маски” показалась качественной. Замечательно, что она была реализована. С паузами, разнообразными сложностями, но все-таки добралась до финала. Церемония мне показалась очень удачной. Дарья Мороз в роли ведущей была ослепительной. Замечательной кодой стало выступление наших мэтров, получивших премию за выдающийся вклад в развитие театрального искусства – Анатолия Мироновича Смелянского и Алексея Вадимовича Бартошевича. Это было глубоко, умно, с чудесным юмором и мудростью.

– “Маска” создавалась как премия, объединяющая профессионалов. И многие из тех, кто смотрел трансляцию, испытали те чувства, о которых говорили Смелянский и Бартошевич – беспримесную человеческую радость, бесценную в условиях пандемии, радость от возможности быть членом огромного и прекрасного театрального сообщества.

Беседовала Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

«Экран и сцена»
№ 22 за 2020 год.