Обыкновенный абсурдизм

Фото М.МОИСЕЕВОЙ
Фото М.МОИСЕЕВОЙ

Пандемия безжалостной рукой (конечно, в перчатке!) вычеркивает из календаря выпуски новых московских спектаклей. И получилось так, что первой премьерой юбилейного, сотого сезона РАМТа стал не “Сын” Юрия Бутусова, а “Лысая певица”, поставленная Екатериной Полов-цевой в пространстве Черной комнаты.

Сцена – в прямом смысле – коробка. Стены будто наскоро и вчерне склеены малярным скотчем из картонных кусков разной формы и размера (художник Эмиль Капелюш). Пол застелен прозрачной толстой пленкой – так бывает, когда при ремонте не хочешь ничего запачкать. Внутри коробки расставлены простые деревянные стулья, старомодные оливково-бежевые кресла-шезлонги, бесполезная этажерка. Телевизор, электрический камин, часы, мистер и миссис Смит, одетые в зеленое, бурое, бежевое, сливающиеся с обстановкой своего дома (художник по костюмам Ирина Уколова). Пара их гостей, мистер и миссис Мартин – в элегантном сером. И это, пожалуй, главное их отличие от четы Смит.

На протяжении полутора часов происходит путаница имен, фактов, предпосылок и следствий, меняются местами часовые стрелки и передаются по кругу ненужные вещи. Чопорная служанка Мэри (Татьяна Шатилова) под всем известную мелодию из советского “Шерлока Холмса” разоблачает неверные выводы, грустный Пожарный (замечательный Александр Пахомов) рассказывает забавный случай из жизни, накручивая на простое предложение полсотни причастных оборотов.

Банальные утверждения изрекаются как необыкновенные, только что явленные миру истины: пол – внизу! Потолок – наверху! Героям нечего сказать друг другу, в их языке клише и трюизмы постепенно сменяются историями, формально безупречно составленными, но совершенно лишенными значения. Речь распадается, в конце концов превращаясь в шипение, столпотворение букв и хриплый крик.

Сквозь бессмысленные, утомительно-смешные диалоги просвечивает неприятная мысль о неизбежности повседневной рутины. Маленький человек у Ионеско превращается в мелкого: он не задумывается, не вчитывается, не делает усилий. Он порочен – ревнив, завистлив, лицемерен, высокомерен, обидчив и гневлив. У него ко всему потребительское отношение, недаром в телевизоре крутят только черно-белую рекламу эпохи пятидесятых, удивляющую своей абсурдностью, и старую-добрую “Санта-Барбару”.

Говорят и действуют герои не просто без задней мысли, но без мысли вообще – по привычке. У драматурга этот автоматизм существования выглядит одновременно веселым и грустным, у режиссера – веселым и жутким, макабрическим. Екатерина Половцева переводит безобидную заурядность обывателей в едва подавляемую агрессию.

С каждой минутой атмосфера накаляется. Герои раздирают картон, обнаруживая под ним черные стены. Начинают выходить из себя – освещение меняется, и вот перед зрителем уже не благовоспитанная глупенькая мещанка, а зомби со скрюченными пальцами, не скучающий бюргер, а кровожадный маньяк, не уставший глава семейства, а домашний тиран, яростно избивающий жену. Пожилая служанка, божий одуванчик, принимается страстно декламировать стихотворение о грандиозном пожаре, выжигающем дотла весь мир.

Шестеро актеров с упоением и азартом разыгрывают этот комедийный хоррор. Мистер Мартин (прекрасная работа Виталия Тимашкова), кожаными сапогами и черными усиками напоминающий Гитлера, суетливо приглаживает челку, слюнявя расческу. Миссис Мартин (Людмила Пивоварова) без стеснения заигрывает с мистером Смитом (Алексей Бобров), чем вызывает нешуточную ревность миссис Смит (Анна Ковалева).

Актеры не боятся использовать самые яркие краски, строят гримасы, активно жестикулируют, повышают голос, понижают голос, пожимают плечами, подмигивают, подергиваются, поеживаются, танцуют, пританцовывают, наклоняются и кренятся, падают – на сцене почти каждую секунду что-то происходит. Все эти “трюки” развлекают, но не затмевают главное: зомбокалипсис ближе, чем кажется.

Нынешняя пандемия обернулась чуть ли не мировой гражданской войной: в обществе все ярче разгораются конфликты из-за масок и вакцин, все безжалостнее спорят о мерах предосторожности, все чаще ругаются насмерть. Люди не перерабатывают сохраненную энергию в творчество, созидание, игру, любовь, занимаясь возведением картонных стен, которые при первой же напасти рухнут.

В финале персонажи, сцепившись руками, плотной стеной надвигаются на зрителей, тяжело дыша. Еще шаг, и они выйдут за пределы сцены и начнут душить, кромсать, царапать. Но свет гаснет, а когда зажигается вновь, на креслах уже полулежат спокойные мистер и миссис Мартин, заводящие очередной пустословный разговор. Действие закольцевалось. Мертвые, как известно, не умирают.

Зоя БОРОЗДИНОВА

«Экран и сцена»
№ 21 за 2020 год.