Несмотря на то, что мой муж возглавлял единственное подобное отделение1 в СССР, был доктором наук, квартирный вопрос у нас никак не решался.
Мы стояли в очереди в нашем кооперативе на покупку квартиры большей площади. Обещали. Время шло. Возможность купить квартиру получали другие жильцы, а мы все ждали. “Кооперативная власть” если ее так можно назвать (выбиралась жильцами кооператива), решала вопросы очереди приоритетно, по своим критериям. Неожиданный совет Николая Двигубского, замечательного персонажа и моего соседа, оказался единственно правильным.
Я, последовав совету, получила результат!
Меньше, чем через шесть месяцев, мы переехали в новую квартиру, в соседнем парадном, правда, не трех, а двухкомнатную, но самую лучшую “двушку”, – так считала наша соседка Розия Ханум.
Начну с конца. Когда я узнала о смерти Коли Двигубского, по-настоящему огорчилась. Странным образом, не удивилась… Почему? Объяснить не смогу. Необычным он был, Николай Двигубский. Судьбой своей, собой.
Когда он первый раз пришел к нам с Отаром Иоселиани, весна только начиналась, хотя апрель близился к концу. Гости пришли за день до моего дня рождения, 27 апреля. Уселись вокруг маленького стола, в шестиметровой кухне. Сын уже спал в единственной комнате нашей жилплощади.
Удачно совпало, как раз утром испекла два “Tartes aux paummes” яблочный тарт – по французскому рецепту. Кофе молотый, настоящий, тоже был в наличии.
Высокий, статный гость внешность имел очень русскую, но на советского мужчину не походил. Манера разговора, то, как он держался, как ел – все выдавало в нем человека воспитанного по-другому. Как будто из другого, скорее, прошлого времени. Одним словом, не чужой, а другой. Одет был Николай Львович Двигубский, так звали гостя, просто: свитер, вельветовые брюки, легкий плащ. Все выглядело на нем элегантно. Николай Львович разговаривал на красивом русском языке, с чуть слышимой французской интонацией. Я подумала: “Потомок белой эмиграции, приехал туристом…”
Русский француз с видимым удовольствием отведал “тарт” похвалил испеченное и крепкий кофе (по-турецки). Отар ничего не ел, потягивал виски, который принес с собой, “закусывая” остывшим кофе. Посмотрев на гостя, я спросила: “Может, повторить?” В знак согласия Николай Львович наклонил голову и, посмотрев на Отара, по-французски объяснил ему: “Невозможно воздержаться, очень вкусно!” И тут же перевел мне сказанное. Отар негромко сообщил Коле, что мне переводить не надо, я знаю французский не хуже них.
Провожаю гостей, в дверях Николай Львович говорит: “Наночка, а я ведь ваш сосед, мы живем в этом же кооперативе” – назвал номер дома. “Мы – это кто?” – спросила я. “Я, моя жена Наташа и наши дети” – ответил уже гость-сосед. Уходя, Коля предложил, что если я не против, он зайдет на днях на чашку кофе, просил передать привет мужу – их успел познакомить Отар.
“Конечно, заходите обязательно, буду рада” – ответила я, не из вежливости, совершенно искренне.
Коля стал нашим частым гостем. Я познакомилась с Наташей Аринбасаровой – юной Алтынай, хрупкой, женственной, пленившей меня в фильме “Первый учитель”. Алтынай в жизни оказалась старше меня, не юной, но еще более женственной, молодой. Катя, дочь Наташи и Коли, была старше моего мальчика.
Хорошенькая, кругленькая, смышленая Катя любила приходить ко мне. Коля часто приводил ее с собой. Сын норовил поцеловать Катю, но она реагировала на поползновения маленького недружелюбно, позже все-таки снисходила, и они вместе усаживались смотреть мультики.
Все происходило на кухне. Телевизор стоял на подоконнике, полки и откидной холодильник висели на стенках, и только столик для трапезы стоял, гордо выступая в своем, не подвешенном виде. Две табуретки и старое кресло тоже стояли.
Егор Кончаловский, старший сын Наташи Аринбасаровой и Андрея Кончаловского, в то время старшеклассник, похожий на восточного принца, иногда заходил за сестрой, она бывала у меня и одна. Услышав голос брата, маленькая гостья сразу пряталась за шкаф. Егор объяснял мне причину своего появления: “Я должен забрать Катю, мама велела, – и сразу же громко произносил: – Катя!
Катя решительно заявляла: “Не пойду!” Но смирялась с неизбежностью, одевалась и отправлялась домой.
Время шло. Зима, весна, лето, осень, опять зима… Круг. Как-то Коля зашел к нам. Муж еще был на работе, сын спал. Я занималась домашними делами. Колю чем-то угостила, потом заварила кофе и с его позволения продолжила гладить. Беседе это не мешало. Речь зашла о квартире.
Наташа с Колей должны были вот-вот получить четырехкомнатную квартиру, жили они в тесной двухкомнатной. Помог дедушка Егора, Сергей Владимирович Михалков. Я сказала Коле, что почти не верю в возможность выбраться из этой тесноты. Коля с уверенной интонацией произнес примерно следующее:
“Вы романтик, Наночка, надо председателя кооператива заинтересовать, чтоб он вам, наконец, дал положенную по праву площадь! Вы же не сможете услугой ему угодить, значит чем-то другим. Другое – это материальное! “Что значит материальное?” – спросила я. “Деньги” – уверенный и спокойный тон Коли немного удивил меня. Ушам своим я бы не поверила, но Коле поверила, поняла, он прав. Действительно, гуляя с сыном во дворе, я замечала некое “движение”. Позже мои подозрения подтвердились. Многие улучшили свои квартирные условия, а про нас забыли.
Розия Ханум, которую я уже упомянула, была переводчицей с татарского, жила на нашей лестничной площадке. Пожилая вдова очень болела за нас. Розия Ханум одобрила совет Коли и сказала, что будет все узнавать. Она сдержала слово. Все узнала и все организовала. Освобождалась квартира гр. Соколовой, они с мужем переезжали жить в Красновидово2, за город.
Деньги я достала. Часть суммы поделили гр. Соколова и председатель кооператива, а другой частью я погасила долг за дополнительную площадь. Вскоре получила деньги, за картину, в которой снялась на “Ленфильме” продала бабушкины миниатюры – живопись на слоновой кости. Вернула долг! У сына появилась своя комната!
В новых условиях мы часто общались с Наташей и Колей, то у них, то у нас. Время шло в заботах и бесконечных каждодневных хлопотах. Наташа и Коля, к сожалению, расстались, разошлись. Коля уехал в Париж. Женился на француженке. Когда в перестройку появилась возможность поехать всей семьей во Францию, мы воспользовались этой возможностью.
В Париже, у Коли гостила в это время Катя. Виделись несколько раз. Как то нас пригласил банкир, большой поклонник живописи Коли, человек умный и ироничный. Он рассказал мне, сожалея, что Колю-Nicolas (как он его величал) невозможно заставить хотя бы изредка встречаться с потенциальными покупателями. По мнению банкира, встречи увеличили бы интерес и соответственно возможность продать больше работ. Убедить художника банкиру не удалось. Он сетовал на упрямство русского парижанина, “Николя”, но как человека и художника очень ценил, это было очевидно.
В последний раз я встретились с Колей на одной из самых красивых площадей Парижа – Place des Vosges, в полдень. Позавтракали. Поговорили. Попрощались. Как оказалось навсегда…
Николай Двигубский, русский дворянин, талантливый художник, красивый человек, в СССР похож был на джентльмена из “заграницы”, русского, безусловно, но больше француза. Во Франции, где “Николя” родился, он был прежде русским и, только потом, французом! Обе версии верны, однако ни одна не может быть совершенной, точной.
Николай Львович носил в себе две культуры – русскую и французскую, в этом не материальном богатстве состояло богатство его индивидуальности, его непохожесть. А своеобразие его судьбы не могло не повлиять на особенность его характера. В СССР он страдал от отсутствия самых простых необходимых вещей. Из французской жизни он удалился совсем молодым. С надеждой приехал на историческую родину… Годы молодости, активного творчества провел и прожил в России, там родилась его единственная дочь.
Николай Двигубский завершил свой земной путь в стране своего рождения. 25-го октября 2008 года он решился на окончательный уход…
Остались воспоминания, фотографии… Английские гравюры, подаренные Колей в день рождение моего сына. И конечно, Катя.
Николай Двигубский (1936 – 2008). Художник-постановщик фильмов Андрея Кончаловского “Дворянское гнездо” “Дядя Ваня” “Сибириада”; фильма Андрея Тарковского “Зеркало”; фильма Глеба Панфилова “Васса”. И других…
Сценическое оформление оперы Мусоргского “Борис Годунов” в постановке Андрея Тарковского (дирижер Клаудио Аббадо) в лондонском Ковент-Гардене в 1983 году.
1 Отделение экстренной хирургии и интенсивной терапии детей первого года жизни с пороком сердца в Медицинском исследовательском Центре сердечно-сосудистой хирургии имени А.Н.Бакулева.
2 Красновидово – место когда-то очень красивое, там находился Дом творчества Союза кинематографистов и одновременно Дом ветеранов Союза.
Нана КАВТАРАДЗЕ
«Экран и сцена»
№ 18 за 2020 год.