А был ли мальчик?

Заезженная цитата “новые формы нужны” в наше время приобретает особую остроту. Ставить публику в положение эксперта отечественного фестиваля, заставляя смотреть спектакль, снятый с одной-двух камер, – путь заведомо порочный. Безусловно, есть исключения. Но важными становятся не только качество съемки, но и возраст спектакля. Что нужно зрителю сегодня, здесь, сейчас – вопрос, ответ на который почти столь же непрост, как изобретение лекарства от обрушившегося на нас вируса. “Нам нужно создавать оригинальные проекты для показа в интернет-пространстве”, – говорит художественный руководитель Александринского театра Валерий Фокин. Первым опытом “Другой сцены”, задуманной как площадка для экспериментов, стала “Драма на шоссэ” (автор идеи и пьесы Борис Акунин, куратор проекта Валерий Фокин, режиссер Антон Оконешников).

Признаюсь сразу: я не любитель детективного жанра на театральных подмостках. К тому же акунинская эпопея, казалось мне, изжила себя. Словно вторя моим мыслям, действу на Новой сцене предшествует безмолвный пролог, похожий на традиционный момент перед музыкальным спектаклем, когда оркестранты настраивают инструменты. Операторы проверяют ракурсы, монтировщики вносят недостающие стулья, бутафор исследует исправность револьвера (того “ружья”, что выстрелит в самом финале), гример в маске и перчатках поправляет макияж на лицах артистов, исполнители ролей разминаются, вспоминают текст. Эта настройка нужна для создания напряженного ожидания. Его прервет барабанный бой. Бодрые аккорды невидимого тапера сопровождают мелькающие на экране заголовки газет: “Паккард-убийца!”, “Трагедия на загородном шоссэ!”, “Ужасная смерть сахарного принца”.

Персонажи на сцене располагаются на предусмотренном карантином расстоянии друг от друга, образуя каре. В центре – невозмутимый Судья (Игорь Волков), самовлюбленный, упоенный собственной значимостью Прокурор (Игорь Мосюк), всклокоченный наивный адвокат (Степан Балакшин). Каждый из героев процесса – узнаваемый типаж: убитый горем истец, сахарозаводчик Скоробогатов (Петр Семак), похожий на Савву Морозова, свидетельница – хитрющая горничная Лукерья (Анна Блинова) и пара подследственных – муж и жена Мизинцевы (Виктор Шуралев и Елена Вожакина), не отрицающие свою вину в смерти невинного ребенка. Режиссер Антон Оконешников избирает ключ к решению в соответствии с манерой автора. “Драма на шоссэ” – изящная и ироничная стилизации эпохи начала прошлого века, эта стилизация выдержана во всех компонентах: в костюмах, предметах бутафории и в манере игры.

Чудесно придуманы “видеодоказательства”, проецируемые на экран движущиеся картинки; анимация сменяющих друг друга фотографий на фоне реального пейзажа напоминает кадры старой фильмы (художник Елена Жукова, видеохудожник Константин Щепановский).

В эту плотную ткань органично вплетен интерактив. Судья обращается к зрителям с просьбой голосовать, а Секретарь суда (Сергей Мардарь) бесстрастно оглашает результаты голосования.

Присяжные заседатели в Zoomе, возникающем на экране, – всем хорошо знакомы. Это писатель Татьяна Толстая (ее публика изберет старшиной присяжных), историк Николай Сванидзе, журналист Алексей Пивоваров, режиссер Константин Богомолов, актриса Мария Миронова и пианистка Полина Осетинская. Их обсуждение (виноват или не виноват главный обвиняемый) интересно не столько самим вердиктом каждого, сколько возможностью наблюдать за ходом размышлений, в которых проявляется индивидуальность участников, относящихся к непривычному занятию со всей серьезностью. Татьяна Толстая неожиданно выступила с подробным рассказом о суде над Верой Засулич (к слову сказать, абсолютно некорректном, поскольку знаменитый процесс был сугубо политическим). Константин Богомолов оказался единственным, кто разгадал замысел автора, но его речь показалась неубедительной и самим присяжным, и зрителям. Впрочем, и те, и другие настаивали на доследовании дела.

Как и полагается в детективе – преступником оказывается тот персонаж (его играет Александр Лушин), кого не заподозришь в содеянном. Интригу раскроет Эраст Фандорин (Тихон Жизневский), появляющийся как Deus ex machina. Я намеренно не раскрываю интригу, поскольку спектакль, несмотря на почти миллион просмотров в сети, вполне способен собирать публику.

Скажу только, что самым честным свидетелем становится живой ежик, тот, с которым играл на дороге несчастный малютка. Впрочем, в последнем кадре ребенок на экране подмигивает зрителю, давая понять, что все увиденное – лишь фантазия сочинителей спектакля. А справедливый суд (добавим мы) возможен, кажется, лишь на сцене.

P.S. Для тех, кто еще не видел “Драмы” и пожелает ее посмотреть, процитирую титры пролога: «Это бесплатная трансляция. Но мы будем благодарны за пожертвования. Средства собираются в пользу благотворительного фонда “Детский хоспис” и благотворительного фонда поддержки деятелей искусства “Артист”».

Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ

«Экран и сцена»
№ 13 за 2020 год.