Он оригинален, ибо мыслит по-своему

11-1Свершилось: великий гэдээровский драматург Хайнер Мюллер (1929-1995) издан у нас в хороших переводах и с качественными комментариями. Материал сборника был согласован с Мюллером еще во время его приезда в Москву в начале девяностых, и фактически книга была готова в 1992 году. Однако потом началась двадцатилетняя история хождений по издательствам, поисков спонсоров, переговоров о стоимости прав и т.п. Некоторое время даже предполагалось выпустить сборник в Париже, но впоследствии составителю и переводчику Владимиру Колязину все-таки удалось найти издателя в России.
Отрадно, что книга эта вышла именно сейчас, когда страна, браво сбросившая с себя недостроенный коммунизм и два десятилетия проблуждавшая в капиталистических джунглях, наконец-то задумалась о своем будущем.
Пять рассказов, двенадцать пьес, эссе, речи и интервью дают обширное представление о значимости автора, призрак которого давно витает над нашими авангардными режиссерами. Для современного театра Мюллер интересен хотя бы тем, что служит связующим звеном между эпическим театром Брехта и драматургией XXI века. И в книге эта взаимосвязь отчетливо прослеживается: написанная в конце пятидесятых “Переселенка” вполне вписывается в брехтовскую традицию, а вот “Миссия” (1979) – явная предвестница современной немецкой драматургии.
Впрочем, русских читателей книга привлечет, скорее всего, попытками осмыслить наш общий с Германией исторический опыт: войну, социализм и послеперестроечную реальность. Отношение к России у Мюллера всегда было особое. Причем отнюдь не потому, что он прислушивался к “старшему брату”.
В одном из опубликованных интервью драматург вспоминает, как незадолго до призыва в вермахт в 1944 году прочел “Преступление и наказание” и был глубоко потрясен тем, что “Раскольников ставит вопрос так: что собственно останется, если исчезнет религия? Какие останутся аргументы, скажем, против Освенцима? Раскольников убивает старуху-процентщицу, потому что у нее есть деньги и она только и знает, что гребет их”.
Вдобавок Мюллер находит у Достоевского “законченную формулировку хаоса, не сводимый к порядку элемент русского мышления… Ибо Россия – держава не порядка, а хаоса, противящаяся порядку, в том числе и понимаемому как процесс. “Преступление и наказание” написано против принципа Освенцима, а Освенцим идет с Запада”.
В отличие от большинства западных и множества вторящих им русских историков, Мюллер четко разграничивает фашизм и коммунизм. Его аргумент прост и ясен: мы едва ли найдем “крупных писателей или деятелей искусства, которые энергично ратовали за национал-социализм. Но поистине великое множество их боролось за коммунистическую утопию во всех странах мира”.
В двух чертах Мюллера можно охарактеризовать известными словами Пушкина о Баратынском: он оригинален, ибо мыслит по-своему. Мыслит в отличие от большинства обывателей и конформистов, которых сам часто уподоблял машинам. Неслучайно, одна из его знаменитых пьес “Гамлет-машина” (1977) построена именно на этом контрасте. В интервью 1990 года драматург рас-крывает его так: “Человек – враг машины, для любой упорядоченной системы он – помеха. Он беспорядочен, пачкает и не функционирует. Следовательно, его надо убрать, и это задача капитализма, который является машинной структурой. По логике машины человек сводится к исходному сырью, к материалу плюс золотые коронки. Освенцим – это алтарь капитализма. Рациональность как единственный обязательный критерий сводит человека к его материальной ценности”.
Коммунизм Мюллер считал последней религией XX века. И его подход к коммунизму сродни религиозному. Даже после падения Стены драматург нисколько не изменил своих политических взглядов. Он предвидел это падение задолго до 1989 года, и перестройка по сути стала лишь финалом той драмы, которой Мюллер посвятил все свое творчество. В 1983-м, отчетливо предвидя скорый конец социалистического строя, Мюллер адаптировал и поставил две трагедии о крушении личных надежд на светлое будущее: о восточной варварке Медее, брошенной Язоном ради будущего сыновей, и о “царе ламп” Владимире Маяковском, вздумавшем бунтовать против солнца. Упрек его Медеи – упрек тем, кто хочет утвердиться в новом мире, предавая идеи и дела предыдущих поколений – спустя почти тридцать лет звучит не менее актуально:
Идите же с отцом Он так вас любит
Что вашу мать отшвыривает прочь
Мать-варварка вам может
затруднить
К успеху путь Вы разве
не хотите
Сидеть в покоях царских за столом
Была для вас я дойною
коровой
Теперь я лишь скамья для ваших ног.
Особое внимание в России, безусловно, привлечет пьеса “Волоколамское шоссе” (1984-1988). Она состоит из пяти “маленьких трагедий”, написанных стихами – отчасти в подражание Пушкину. Два первых отрывка основываются на романе Александра Бека “Волоколамское шоссе”, третий отсылает к рассказу Анны Зегерс “Дуэль”, четвертый – к “Превращению” Кафки, а пятый – к новелле Клейста “Найденыш”. Во всех случаях Мюллер основательно переиначивает источник, вписывая его в свой художественный мир и вкладывая новое содержание. Используя чужие сюжеты, драматург показывает историю военных и послевоенных лет СССР и Германии – от обороны Москвы, во время которой герой первой части приказывает расстрелять дезертира, чтобы сплотить солдат, попавших на войну со школьной скамьи, до пражского восстания шестьдесят восьмого, которое Мюллер переосмысливает как бунт детей против отцов: в заключительной части он выводит противостояние аппаратного чиновника, заслуженного антифашиста, из-за войны не способного иметь собственных детей, и его приемного сына, найденыша, который наподобие шекспировского Лира твердит в своем поэтическом монологе:
ЗАБЫТЬ ЗАБЫТЬ ЗАБЫТЬ ЗАБЫТЬ ЗАБЫТЬ
Говоря об остальных пьесах сборника, нельзя не отметить “Филоктета” (1958-1964), положившего начало такому мощному движению как гэдээровский, а позднее общенемецкий неоклассицизм, один из наиболее ярких представителей которого, Петер Хакс, уже немного известен в России благодаря переводам Э.Венгеровой.
Филоктет, получивший в дар от Геракла лук с не знающими промаха ядовитыми стрелами, с помощью которых ахейцы только и могут добиться победы над Троей, был брошен во время похода на пустынном Лемносе, поскольку после укуса змеи слишком досаждал окружающим непрестанными воплями. Заглавный герой – безусловно, прототип самого автора, изгнанного за “Переселенку” из Союза писателей ГДР и исключенного из партии. (Любопытно, кстати, что согласно древнему преданию, Филоктет жил в пещере с двумя выходами – на восток и на запад. Впрочем, Мюллер на этом внимания не заостряет.) Хитроумный Одиссей и несколько простоватый сын павшего Ахилла Неоптолем, прибывшие на остров, чтобы любым способом раздобыть необходимые для победы стрелы, ведут себя как заправские службисты и в финале убивают-таки поначалу обманутого ими Филоктета.
Всем радетелям революций настоятельно рекомендуется прочесть уже упомянутую “Миссию”, действие которой происходит на Ямайке после известных событий 1789 года. Здесь, как и в “Филоктете”, три главных действующих лица. Сын рабовладельца Дебюиссон, его слуга Галлудек и чернокожий раб Саспортас объединены одной миссией: организовать “восстание рабов против господства британской короны во имя Республики Франция”, которая предстает в пьесе родиной революции. Как и в “Филоктете”, один из трех, аристократ Дебюиссон, выступает против двух других и открыто заявляет: “РЕВОЛЮЦИЯ МАСКА СМЕРТИ СМЕРТЬ МАСКА РЕВОЛЮЦИИ”. Впрочем, на этот раз двое не убивают взбунтовавшегося третьего, а просто бросают его. И предатель, оставленный наедине со своей изменой, говорит, кричит, шепчет: “Останьтесь. Я страшусь, Галлудек, страшусь красоты мира. Я хорошо знаю, что это – маска измены. Не оставляйте меня в моей маске, которая уже срастается с моей плотью и уже не причиняет мне боли. Убейте меня прежде, чем я предам вас. Я боюсь, Саспортас, боюсь позора быть счастливым в этом мире”. И почему-то такой финал представляется еще более трагичным, чем финал “Филоктета”.
Хайнер Мюллер был верен своим идеалам до конца, и не его вина, что социализм не прижился ни в СССР, ни в ГДР, что коммунизм стал не последней религией, а последней идеологией ХХ века, шумно рухнувшей на его исходе. В наследство потомкам Мюллер оставил двенадцатитомное собрание сочинений, вышедшее после его смерти в издательстве “Зуркамп” – оставил размышления на вечные темы, которые трогают сердца людей вне зависимости от их политической, национальной, расовой, половой или еще какой-либо принадлежности.
Святослав ГОРОДЕЦКИЙ
«Экран и сцена» № 16 за 2012 год.