Венецианский кинофестиваль прошел в 69-й раз, он по возрасту превосходит любой другой в мире, поэтому Венецию называют гранд-дамой фестивального движения. Но удивительное дело: здесь нет ощущения стагнации и даже возрастной стабильности. Венецианская Мостра совсем не выглядит старушкой и часто преподносит почти детские неожиданности. Даже курьезный случай, когда на закрытии нынешнего фестиваля на сцене перепутали второй и третий призы, отдав их не тому, кому положено, скорее свидетельствовал о том, что это не Канн и не Берлин, где все жестко регламентировано.

Даже большие звезды, попадая сюда, ведут себя достаточно демократично, расслабляясь от своего статуса в венецианской атмосфере. В этом году фестиваль посетил легендарный Роберт Редфорд, чтобы представить свой новый фильм “Грязные игры”. Его герой, юрист по правам человека, неожиданно – в результате находки молодого амбициозного журналиста – становится объектом преследования ФБР: оказывается, в молодости он принадлежал к леворадикальной группе и подозревается в кровавом теракте. Бывший революционер, проживший тридцать лет под чужим именем, теперь должен скрываться от преследования и одновременно пытаться очистить свое имя от обвинений в убийстве.

Всем известно, насколько сильно Венецианский фестиваль зависит от политики – гораздо больше, чем другие составные части Биеннале современного искусства, в рамках которой он родился и живет по сей день. Политические турбуленции ведут к частой смене директоров: в этом году Марко Мюллера сменил Альберто Барбера, который уже взглавлял фестиваль в начале нулевых, но был уволен правительством Берлускони. Вернувшись, Барбера провозгласил минималистский принцип “лучше меньше, да лучше” и сформировал конкурсную программу всего из восемнадцати фильмов.

Фестиваль проходил в обстановке резкой поляризации мнений. В конкурсе не было явного фаворита, и почти каждый фильм имел как своих горячих сторонников, так и ярых противников. Ничего удивительного, поскольку программа была сфокусирована вокруг темы веры и религии – как известно, не всегда объединяющей, но часто разделяющей людей. Другой водораздел проходил по линии эстетики: здесь классическому кино противостояли постмодернистcкий кич и молодежная конткультура.

Конфликтовали и интересы разных стран. Так итальянцы, которые привыкли считать Венецианский фестиваль своим, сделали ставку на фильм ветерана Марко Беллоккио “Спящая красавица”, чей сюжет разыгрывается на фоне дебатов вокруг свадьбы Элюаны Энгларо, которая пролежала семнадцать лет в коме и чьи родители потребовали отключить ее от аппарата питания.

Герои картины “Спящая красавица” – сенатор, голосующий в парламенте по этому вопросу (Тони Сервилло), знаменитая актриса (Изабель Юппер), чья дочь находится в таком положении, и другие – стоят перед трудным моральным выбором. Однако, несмотря на актуальность и эмоциональный надрыв, фильм получился слишком головным и лавров итальянскому кино не принес.

В конкурсе было несколько внутренних сюжетов. Он открылся фильмом Кирилла Серебренникова “Измена”, а завершился “Страстью” Брайана Де Пальмы. И тот, и другой по жанру – эротические триллеры, но если Де Пальма признанный мастер в этом деле, то Серебренников новичок, к тому же из России никто не ждал ничего подобного. История отношений двух пар, связанных изменой и смертью, оказалась напрочь лишена российской специфики и нормально воспринята международной прессой, которая наградила нашего режиссера лестными сравнениями с Хичкоком и другими великими. Ясно, что это всего лишь аванс, но тем не менее. Триллер Де Пальмы по саспенсу куда круче, но он неожиданностью не был и восторгов не вызвал, хотя срежиссирован безупречно. В сущности, и “Измена” и “Страсть”, как стало ясно в итоге, послужили лишь эффектным жанровым гарниром в программе. Основное же блюдо было другим.

Спецприз жюри достался картине Ульриха Зайдля “Рай: вера” – второй части трилогии, в которой австрийский режиссер исследует психозы современного общества. В данном случае психозом главной героини, показанной беспощадно и без всяких сантиментов, становится любовь к Христу. В своем сарказме Зайдль доходит до самых радикальных провокаций, что вызвало гнев ревностных католиков, которые даже подали на создателей фильма в суд. Однако вряд ли это дело получит серьезное развитие: хоть Италия и католическая страна, но религия не ограждена от критики, а поддержка Венецианского фестиваля сразу придает картине статус серьезного искусства.

О религии в тех или иных формах речь идет во всех главных фильмах конкурса – как награжденных, так и нет. Среди последних оказалась новая работа “К чуду” Терренса Малика – культового режиссера, который сам имеет секту своих адептов, правда, заметно редеющую. Герои картины – американец и русская (их играют Бен Аффлек и Ольга Куриленко) – едут к горе Сен-Мишель и надеются на чудо в их личных отношениях, но они, напротив, все более охлаждаются и деградируют. И в самом фильме не происходит художественного чуда: он остается холодным, декоративным и манерным, а фигура священника в исполнении Хавьера Бардема вызвала смех в зале. Слабым утешением послужил присужденный Терренсу Малику приз католического жюри.

Другой американский фильм – “Мастер” Пола Томаса Андерсона тоже достаточно холоден, но он блещет таким режиссерским и актерским мастерством, которому невозможно сопротивляться. В основе сюжета – история сайентологии, но режиссер использует ее, чтобы поведать о безднах человеческого одиночества и о том, как фанатизм становится суррогатом счастья и радости жизни. “Серебряный лев” за режиссуру и кубок Вольпи, присужденный актерскому дуэту Филип Сеймур Хоффман – Хоакин Феникс, обозначили полный респект этой картине со стороны жюри. Но не более того.

Аналогичный кубок, присуждаемый за лучшую женскую роль, достался юной израильской актрисе Хадас Ярон из фильма “Заполни пустоту”. Под пустотой здесь можно понимать схоластику канонов хасидской общины, которым героиня притивопоставляет силу живого чувства. Режиссер Рама Бурштейн не критикует религию, но тем не менее дает понять, что ее пространство тесно для человека.

Жюри главного конкурса возглавлял американский режиссер Майкл Манн, а входили в него такие разные люди, как, например, актриса и модель Летиция Каста и художник-акционист Марина Абрамович. Трудно было предположить, на каком фильме они остановят свой выбор в качестве лучшего. Им оказался восемнадцатый фильм корейца Ким Ки Дука “Пьета”. Герой этой картины выбивает деньги из должников босса с отвратительной жестокостью, дробя им кости и превращая в инвалидов. Вдруг перед ним является женщина, утверждающая, что она его родная мать, бросившая сына сразу после рожденья и теперь раскаявшаяся. Сюжет претерпевает еще несколько кульбитов, чтобы вырулить в итоге к идее жертвенности и расплаты за грехи. Однако христианская символика не убивает живое “корейское” тело этого фильма; он дышит плотью, энергией, болью и страстью, которые не оставили равнодушными ни публику, ни жюри, присудившего картине “Золотого льва”.

В 2000 году Ким Ки Дук впервые приехал в Венецию с фильмом “Остров”, и это стало незабываемым событием. Двенадцать лет спустя, пройдя через трудные времена и выйдя из кризиса, режиссер вернулся.

Призовой расклад, который предложило жюри, имеет, пожалуй, только один существенный изъян. Без наград остался фильм Хармони Корина “Отвязные каникулы” – пляжный хэппенинг, который разыгрывается под пальмами Флориды с участием четырех школьниц и харизматичного бандита с набитыми фиксами ртом. Симфония секса, наркотиков и рок-н-ролла завершается веселой бойней с активным использованием автоматического оружия. Самым эффектным кадром становится появление трех героинь в ярко-розовых балаклавах. Кино снималось до скандала с Pussy Riot, однако в нем чутко уловлен дух молодежной контркультуры. Той самой, о традициях которой рассказал награжденный за лучший сценарий фильм Оливье Ассаяса “После мая”, где даже цветовая гамма в сюжете, датированном 1971-м годом, предвещает розовое безумие “Отвязных каникул”.

Помимо картины Кирилла Серебренникова, еще две ленты представляли Россию. Вне конкурса был показан документальный фильм Любови Аркус “Антон тут рядом” – поразительный портрет мальчика-аутиста, с которым судьба связала автора этого проекта, занявшего целых четыре года и изменившего жизнь обоих. Картине присуждена премия итальянских интернет-пользователей “Серебряная мышь”. А в программе “Горизонты” участвовал гротеск Алексея Балабанова “Я тоже хочу”. Вот это уже без всяких сомнений русское кино – “роуд-муви” с четырмя путниками-горемыками, колесящими по стране в поисках мифического счастья. Картина вызывает в качестве асоциаций и “Сталкер”, и “Бумер”, но при этом она неповторимо балабановская – полная иронии и горечи песнь о России. Других песен, более радостных, что-то не поется.

 

Елена ПЛАХОВА