Одиночество и его двойник

Сцена из эскиза “Сказка о военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твердом слове". Фото Р.САБИРОВА
Сцена из эскиза “Сказка о военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твердом слове”. Фото Р.САБИРОВА

Тема первой лаборатории в Татарском театр кукол “Экият” в Казани – советская литература для детей. Новый художественный руководитель театра Ильгиз Зайниев пригласил Олега Лоевского и Нияза Игламова стать кураторами акции. Эскизы на “Экият-Lab” показали студенты Руслана Кудашова из Петербурга.

Марина Хомутова выбрала детские стихи Владимира Маяковского “Эта книжечка моя про моря и про маяк”, ставшие поводом для полноценного спектакля-миниатюры. Художница Ана Евменова вывела на сцену три мира: уютно обустроенный маяк, водное пространство и строй разнокалиберных судов. Корабли бороздят горизонталь, персонаж, которого хочется назвать Фонарщиком, обречен на движение по вертикали – оно основано на повторении текста (всем управляют два актера – Сергей Кузнецов и Айвар Гимаев). Режиссер и художник вычитывают в Маяковском мотивы, ценные именно для театра кукол: человек и стихия, человек и машина, машина и стихия – столкновение фактур и масштабов. В народной песне “Глубоко, глубоко…”, сопровождающей действие, говорится сначала про скорбь, а потом про любовь и радость. Руслан Кудашов всегда внимателен к звукоряду своих постановок, его студенты также. Поддержание маяка в рабочем состоянии завершается спасительной жертвой: вспыхивает спичка, и мы видим персонажа уже рядом со светилом, которое всегда – то яркое, как солнце, то бледное, как луна, – следит за происходящим со стороны. Марина Хомутова в финале приближает придуманного ею лирического героя к поэту с его биографией и предсмертной запиской, цитаты из которой звучат наравне с вынесенным в заглавие стихотворением.

Режиссер Чой Джун Хюнг и художница Джису Ким обратились к “Моабитским тетрадям” Мусы Джалиля. Эскиз в постановке команды из Южной Кореи шел на татарском языке. В работе заявлены три интересных способа работы с куклой. Дилюс Хузяхметов в роли Поэта не делает ничего, что можно было бы назвать кукловождением, он работает вне контакта со своим двойником. Статичная кукла оживает от его взгляда, изменяющейся интонации, жеста в ее сторону. Самый известный пример такого подхода – роль Рассказчика – Тараса Бибича в спектакле Евгения Ибрагимова “Когда я снова стану маленьким”. В эскизе Чой Джун Хюнга, к сожалению, подобные отношения быстро заканчивались, и кукла впадала в омертвение раньше смерти своего обреченного персонажа. Ляйсан Минахметова работает в другой технике: носит костюм пожилой женщины так, словно работает с ростовой куклой, платок сполз на лицо как маска, массивные перчатки как будто утяжелены внутренней механикой. И, наконец, третий прием – Нияз Садыков управляется с плоской прозрачной вращающейся поверхностью-лопастью. Одна из ее “ролей” – гильотина. Правила игры здесь сформулированы неточно. Актер то предстает бесстрастным перформером, чья функция – приводить в движение театральный объект, то безымянным персонажем, наблюдателем тюремных и сновидческих сцен.

Сцена из эскиза “Моабитская тетрадь”. Фото Р.САБИРОВА
Сцена из эскиза “Моабитская тетрадь”. Фото Р.САБИРОВА

“Война бывает детская, до первого убитого” – с песни ДДТ начинается эскиз “Сказка о военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твердом слове” по мотивам произведения Аркадия Гайдара. Длинное название сохранено, видимо, по инерции: военная тайна и твердое слово не интересуют авторов. У режиссера Лидии Клириковой и художника Наталии Сальмович получилось пацифистское высказывание, где пафос соседствует с юмором. Спящая женщина (Юлия Василишина) – образ Земли, на которой играют в солдатики Красный (Эдгар Гайнуллин) и Белый (Ильсур Минкеев). Простая метафора поддерживается рождением у женщины ребенка, и тут начинается самое интересное с точки зрения театра кукол. Маленький человек – марионетка без костюма, только нацеленная на обретение индивидуальности, такие обычно используются во время тренингов. К нему подвязывают длинные красные нити, перекинутые через высоко поднятые штанкеты, и вот уже два актера работают с одной кук-лой, представляя буквально историю о том, как ребенком управляет война. Редкий случай, когда слово “манипуляция” точно говорит и о теме, и о способе сценического существования. В таком раскладе куклой может быть только заглавный персонаж. Брат – пиджак, отец – сапоги, матери-земле достаточно облачиться в них, чтобы заявить их появление и присутствие, но режиссер подкрепляет это еще и текстом Гайдара, оказывающимся в данном случае иллюстративным.

Постоянное одиночество и обостренное чувство долга – удел персонажей молодых режиссеров. Одиночество и чувство долга – во многом свойство профессии, в которую входят студенты. Руслан Кудашов, которому, как мало кому, подходит звание Мастера, отпускает своих учеников в разные театры – скажем, в Красноярск и Киров, уже готовятся новые лаборатории в других городах.

Алексей ГОНЧАРЕНКО

«Экран и сцена»
№ 4 за 2020 год.