В сентябре Государственный институт искусствознания принимал в своем роскошном особняке долгожданного гостя – выдающегося (скажем это без ложного пиетета) немецкого ученого, теоретика театра и эстетика из Берлина. Профессор Эрика Фишер-Лихте – Почетный доктор Копенгагенского университета, лауреат берлинской Премии выдающемуся ученому и премии-уникума “Фауст”, присуждаемой президентом Федеративной республики. У нас в России ее пока знают мало (лишь те несколько ученых, кто встречался с ней на конгрессах за рубежом), а то и вовсе не знают. Правда, в 2004 году в Санкт-Петербурге вышел сборник статей под редакций Фишер-Лихте и Александра Чепурова “Театроведение Германии”, где были представлены две небольшие теоретические статьи нашей гостьи. В 2008 году в сборнике трудов Общества по изучению современного немецкого искусства при ГИИ “Модернизм. Авангард. Постмодернизм” вышли еще две статьи – о теории постмодерна и одном из главных его представителей в новейшем немецком театре Франке Касторфе. Вот и все, что дошло до России об авторе, перечислить число статей и изданных сборников которого совершенно невозможно. И вот теперь, наконец, визит в Москву с докладом “Преобразующая сила спектакля” накануне выхода перевода на русский язык одного из главных трудов жизни Фишер-Лихте.

Надо заметить, что последние 10-15 лет русская и немецкая гуманитарные науки, вопреки лелеемым надеждам и создавшимся после перестройки благоприятным предпосылкам для общения, лишь удалялись друг от друга. Так, нередко можно было услышать на конференциях в различных университетах Германии доклады о методологических основах театра ХХ века, о психологии актерского творчества, в которых русский теоретический и практический опыт совершенно не просматривался, как будто не было ни Станиславского, ни Выготского, Богатырева, Лотмана, Леонтьева. В этом не имелось злого умысла; и имена, и труды этих ученых в свое время были переведены на европейские языки и присутствовали в эстетическом обиходе. Трудно понять, в чем причина оппозиции, казуса, ловушки времени или черной дыры… То же можно было сказать и о нашей гуманитарной науке – французская школа так или иначе вошла в обиход, а вклад немецких теоретиков театра – Ханса-Тиса Лемана и Эрики Фишер-Лихте – оставался как будто бы запертым за семью печатями (достаточно с нас общеевропейских фундаментальных философов – Хайдеггера, Зедльмайра, Хейзинги…)

Слава Богу, в последние три-четыре года мы как будто бы открыли уши друг для друга и вернулись к традициям всестороннего диалога, дискурса. С помощью поляков, пожелавших в рамках мастерских и дискуссий во время “Золотой Маски”-2010 в Москве поговорить о роли теории “постдраматического театра” Ханса-Тиса Лемана в современной театральной практике, имя Лемана отчасти перестало быть табу. И вот теперь мы имели возможность из первых уст услышать, каковы же краеугольные камни концепции другого видного немецкого теоретика театра, находящегося в непростой полемике со своим коллегой.

Круг интересов Эрики Фишер-Лихте уже в молодости, по окончании Свободного университета в Берлине (1970), отличался невероятной широтой, простираясь от театроведения, славистики, педагогики до психологии и философии. Уже в эти годы сформировались важнейшие черты ее как ученого, характерные для всей ее дальнейшей деятельности, – фундаментальность знаний, интерес к теории и жажда всего нового, экспериментального, эвристического. Уделив некоторое время сравнительному литературоведению в Байройте, она целиком посвятила себя театроведению, возглавив поначалу Институт театроведения в Майнце, а с 1996 года – после ухода на пенсию корифея берлинской послевоенной театральной критики и создателя журнала “Театер хойте” Хеннинга Ришбитера – обосновалась в Институте театроведения при берлинском Свободном университете.

В 1983 году она выпускает капитальный трехтомный труд “Семиотика театра”, впервые в европейской семиотике обратившись к материалу средневекового и барочного театра. В 1996 году Фишер-Лихте совершает непредсказуемый крутой поворот, осознавая некоторую искусственность и неполноту семиотического обзора театра с его совершенно автономной техникой, методологией и ускорением развития на рубеже ХХ и ХХI веков. После Макса Германа она впервые столь серьезно обращается к исследованию феномена театральности и вводит новый основополагающий термин – “перформативность”. В 2004 году в издательстве “Зуркамп” выходит итог ее десятилетнего исследования – книга “Эстетика перформативности”. На создание новой теории ученого натолкнула гипотеза о постоянной смене соотношения действия и текста на всем протяжении раз-вития мирового театра. Исследовательнице хотелось попытаться раскрыть, наконец, секрет сиюминутности театрального события, обусловленный, выражаясь словами Брехта, “искусством зрителя”, остановиться на мало изученной специфике зрительского восприятия.

В 2010 году профессор Фишер-Лихте становится руководителем целого исследовательского проекта при ее родном институте – “Культура перформативного”. Когда критики (а их у нее не меньше, чем у Ханса-Тиса Лемана) принялись обвинять автора новой теории в недостаточной обоснованности некоторых терминов, она основала вместе с Габриэле Брандштеттер специальную исследовательскую группу “Размывание границ между искусствами”. Редкий ученый способен столь конструктивно реагировать на критику.

В книге “Эстетика перформативности” дается историко-теоретическое обоснование понятия перформативности. Новое искусство эпохи модерна и новейшего постмодерна создает с помощью перформативного события свою собственную, автономную реальность. Происходит размывание границ между видами искусства, разрушение традиционной границы между классицистски слитыми, последовательно развивающимися элементами театрального действа; событие в театре приобретает иные качества.

Последовательно, как того и требует строгая теория, рассмотрены в главах книги “физическое, телесное соучастие актера и зрителя”, ипостаси категории “перформативность” (пластика актера, пространственность, звуковая кулиса, взаимосвязи, взаимозависимость времени и ритма), смысл, значение спектакля и условия возникновения целостности спектакля и целостности восприятия, наконец, принципиальное изменение роли события в спектаклях театра новейшего времени.

Не отрицая “семиотичность спектакля”, основательно исследованную ей в прошлом, Фишер-Лихте анализирует новейшие изменения в структуре театрального произведения эпохи постмодернизма, не забывая при этом о фундаментальных категориях “классического театра” и его теории: связь искусства и жизни, театр как инструмент создания “нового мирочудотворства”. Особый интерес у московской аудитории вызвало членение пластического образа на сцене на “феноменальное” и “семиотическое” тело, к смыслу которого еще придется продираться.

Обратим внимание на особый язык исследований госпожи Фишер-Лихте. Она истинная наследница гегельянской школы с ее стройностью и структурированностью суждений, хотя ей более всего, пожалуй, близка феноменология с родственной театру “эйдетической, идеальной редукцией”. Почерку исследовательницы свойственны афористичность, энергетический пафос, развитой и широко разветвленный понятийный аппарат. В питерском сборнике было сказано, что Эрика Фишер-Лихте – “пожалуй, первой из западных ученых ощутила перспективу диалога русской и немецкой театроведческих школ, имеющих много общего”. Но не забудем, что между обеими школами был слишком продолжительный период разрыва, обоснованный известными историческими причинами. Новый труд берлинской исследовательницы – благодатный материал, чтобы вдуматься в то, где же точки соприкосновения весьма нетрадиционной, более абстрактной “системы перформативного” с более практичной и “сердечной” системой Станиславского и методами Мейерхольда и Михаила Чехова.

Чтобы оценить новизну и специфичность предложенной Фишер-Лихте теории и вводимых ею категорий, терминов и понятий, их театральную насыщенность и энергетику, понадобится много усилий, вероятно, даже специальных семинаров, так как большинство этих понятий не фигурируют в русской театроведческой, эстетической и социологической науках. Если мы возьмем в руки вышедший в Лейпциге в 1976 году маленький русско-немецкий “Словарь зрелищных искусств” – единственный в своем роде до нынешнего дня (составитель Габриэле Фишборн в сотрудничестве с Болеславом Ростоцким и Валентиной Стратилатовой), то не найдем там перевода даже таких простых терминов, как “пластика”, “физический контакт”, “физическое соучастие”, не говоря уже о тогда еще не дискутируемых у нас “перформансе” и “театральном коде”. Да и словарь театра Патриса Пави не многим поможет в расшифровке новых категорий. Возможно, кто-то из практиков нашего театра будет сопротивляться (это уже показала живая дискуссия в ГИИ после доклада немецкого ученого), в споре находить параллели с терминологией нашей школы, но ведь именно в таком споре в итоге и произойдет обогащение науки о театре. И первый камень в фундамент взаимного понимания положен. Видеопримеров, поясняющий новые положения, к сожалению, было мало – Ричард Шехнер, Хайнер Мюллер, Рафаэлло Санцио… могло бы быть и больше.

Эрика Фишер-Лихте – некабинетный наблюдатель мирового театрального процесса, календарь ее поездок необозрим. На всех берлинских фестивалях “Театертреффен” эту хрупкую женщину с ее очаровательной улыбкой и азартным, искусительным блеском в глазах всегда можно видеть в окружении коллег из всех стран мира, с которыми она поддерживает живые контакты. Талант руководителя и организатора органично соединился в ней с редкостным для ученого душевным теплом, открытостью коллегам, любовью к своим студентам и соискателям, священным дружелюбием, которому столь большое внимание в конце жизни придавал Брехт.

Забота о судьбе театроведов и театральных исследований, не имеющих в условиях надвигающегося экономического кризиса должной перспективы и финансовой базы, привела неутомимую Эрику к идее создания Международной исследовательской коллегии “Переплетение театральных культур”, где на положении немецких стипендиатов с августа 2008 года работают над своими исследовательскими проектами около десятка ученых со всего мира. Перевес сейчас на теме контакта западной и восточной театральных систем. Неважно, что поначалу удалось пригласить 23 человека… затем 18… в этом году их всего 10, уникальный проект не дает угаснуть огоньку театроведческой мысли. Повсюду сокращаются места и снижаются ставки, а профессор Фишер-Лихте выбивает у федерального министерства образования и исследований необходимый бюджет.

Итак, в Москве прозвучал доклад Фишер-Лихте, сделанный в преддверии презентации книги, которую будут читать, бесстрашно – надеемся – бросаясь в поток эвристической энергии автора, вдумываясь в переплетение несвойственных нашему образу мысли определений и терминов. Новые спектакли из-за рубежа на международных фестивалях мы теперь будем смотреть иными глазами. Как сказал Хайнер Мюллер, последовательный постмодернист и разрушитель рутины, “шок – это всегда проявление нового”.

Владимир КОЛЯЗИН

«Экран и сцена» № 19 за 2012 год.