Дух мифа и нуара

Фото А.БЕЗУКЛАДНИКОВА
Фото А.БЕЗУКЛАДНИКОВА

В рамках Международного фестиваля-школы “Территория” на основной сцене “Электротеатра Станиславский” состоялась премьера оперы “Октавия. Трепанация”. Весьма неординарная работа – первый опыт копродукции Holland Festival и российского театра. Премьера прошла в русле программы юбилейного Holland Festival в 2017 году (к столетию революции) на крупнейшей в Европе сцене амстердамского Muziekgebouw. Либретто составлено по эссе Льва Троцкого о Ленине и отдельным фрагментам пьесы Сенеки о римском императоре Нероне.

Авторы и идеологи постановки, режиссер Борис Юхананов и композитор Дмитрий Курляндский, разворачивают масштабное сложносочиненное музыкально-драматическое полотно, смело манкируя традиционными театральными правилами. В опере нет музыкальных инструментов и дирижера, их заменяют живая “электроника” и необычный вокал Алексея Коханова–Сенеки и Сергея Малинина–Нерона. Помимо центральных персонажей поют префект (Василий Коростелев), Агриппина (Арина Зверева) и хор кариатид в образе птиц с окровавленными крыльями. Женские головы деформированы, их прически в виде капителей античных колонн срезаны, удалена часть мозга, а значит, искусственно стерта личность.

Масштаб и объем сценографического рисунка поражает эксцентричностью и чувственной эстетикой. Здесь создана атмосфера, одновременно соединяющая дух мифа и нуара. Воедино сплетено живое и мертвое, красота и уродство, прошлое и настоящее. При этом внутренняя алхимия волнообразно рас-качивает зрителя и погружает в состояние полусна, где сквозь мутную призму невидимые силы воскрешают исторических персон. Борис Юхананов мягко и постепенно выводит рисунок сцен, наслаивая один на другой метафорические элементы.

Главный элемент оформления сценической площадки – голова Ленина, на вскрытой черепной коробке происходит часть действия и на нее же транслируется видеопроекция (художник Степан Лукьянов). Символично, что в помещении театра, а именно в зрительном зале, расположен балкон, на котором когда-то выступал сам Владимир Ильич. Это единственный исторический элемент, который после реконструкции театра был сохранен в первозданном виде. Голова с утопленным под сцену подбородком направляет свой взор именно на эту историческую трибуну.

Еще одно эффектное решение – тройка скелетов-кентавров, мистически тянущих за собой повозку-гроб-ванну. Исторический Сенека, тщетно пытавшийся покончить с собой, дабы избежать смертной казни, был найден мертвым в горячей ванне. В спектакле эта отсылка к реальному факту стирает границы между выдуманной и фактической историей, всегда скрывающей множество тайн и интерпретаций. Идея тройственности становится лейтмотивом и не раз обыгрывается в “Октавии”. Мистический символизм находит продолжение в характере музыки Дмитрия Курляндского. Тягучие, вязкие скопления нот, звуков, мелодий аккумулируют социалистические гимны. Параллельно улавливается речь самого Ленина. Его терракотовая армия мигрирует по сцене: солдаты – настоящие гиганты, но лишенные голов (художник по костюмам Анастасия Нефедова). Согласно китайской истории, терракотовые воины-статуи должны были сопровождать императора и после смерти, удовлетворяя его амбиции в потустороннем мире так же, как они делали это при жизни. Армия Ильича не внушает особого доверия: кого они способны оборонять, коли лишены мозгов?!

В финале голова Ленина рождает фигуру Будды – в виде надувной игрушки. “Просветленный” вождь мирового пролетариата достигает состояния духовного совершенства. Весь сюрреалистический мираж, выплывший наружу после трепанации, напоминает кадры голливудского фэнтези, где миф заменяет реальную историю.

Елена ЖАТЬКО

«Экран и сцена»
№ 21 за 2019 год.