Любимый Гафарыч

• Анатолий Гафарович АбдулаевПрошел ровно год со дня кончины замечательного артиста Анатолия Гафаровича Абдулаева. Он был гордостью воронежской сцены (играл в ТЮЗе и Камерном театре), но прославился не только ролями. Редкостная открытость людям, талант общения, неподражаемый юмор делали Гафарыча (так называли его друзья и коллеги) душой общества, где бы он ни находился. Он обладал уникальным умением согревать сердца, поднимать настроение – в гримерке, на сцене, в капустнике, в компании.
Мощный трагикомический дар в сочетании с фантастической органикой помогали Анатолию Гафаровичу создавать образы в самой разной стилистике, в самом сложном драматургическом материале, от Достоевского и Чехова до Ионеско и Пинтера.
Главный в жизни артиста режиссер Михаил Бычков признавался: «Он открылся для меня по-настоящему в роли Щоева в «Шарманке» (спектакль ставил Валерий Саркисов, художником был Юрий Гальперин). Хорошо помню, как в восточном ватном халате, в какой-то панамке со звездой Абдулаев потрясал кулаком и сыпал платоновскими гениальными перлами: «Весь мир развивается благодаря терпежу и мучению. Терпёж! Вот причина для движения времени куда-то!». Абдулаев уже тогда уловил, каким образом можно воплощать абсурдный материал, как его оправдывать, чем наполнять. После «Шарманки» с Абдулаевым захотелось работать. Была «Ночь перед Рождеством», где он играл Черта, была «Палата № 6», где возник сторож Никита, вполне жуткий тип. Ярко помню отца Орфея в «Эвридике» Ануя – этапная работа, которая перебрасывает мостик дальше к Дэвису из спектакля «Сторож» Камерного театра… Прожив немалую жизнь, он не стал солидным, импозантным, а остался Толей, дядей Толей, Гафарычем: огромным авторитетом в профессии и ребенком, проказником-провокатором…».
Кто видел артиста на сцене, вряд ли сможет забыть его Казарина в «Маскараде», князя К. в «Дядюшкином сне», Захара в «Облом-off», сэра Тоби в «Двенадцатой ночи».
В интервью, данном за два года до смерти, артист говорил: «Я с уверенностью могу назвать себя счастливым человеком».
«ЭС» пригласила в редакцию двух актрис, работавших с Абдулаевым – Татьяну КУТИХИНУ и Тамару ЦЫГАНОВУ с просьбой поделиться воспоминаниями.
Татьяна Кутихина. Никогда не видела Анатолия Гафаровича на работе грустным. Он не хотел, а может быть, не умел портить настроение. Как бы плохо себя ни чувствовал. Когда он играл князя К. в «Дядюшкином сне», с него градом катился пот (в этой роли у него и костюм был сложный, да еще густой грим, парик), мне иногда казалось, что он вот-вот упадет. Но за кулисами, несмотря на то, что ему было тяжело дышать, продолжал балагурить.
Тамара Цыганова. Никто из зрителей не догадывался о том, что князя К. он играл после тяжелейшей операции. Анатолий Гафарович остался без одного легкого, но ни за что не соглашался на инвалидность. Он научился говорить, играть с одним легким. И вышел на сцену в «Дядюшкином сне». Я никогда не слышала от него жалоб. Сцена любит таких людей.
Татьяна Кутихина. Он излучал свет. Когда Гафарыч наблюдал конфликтную ситуацию в театре, он никогда не делал замечаний, умел шуткой разрядить обстановку. Такой человек в труппе необходим.
Помню нашу первую встречу. Я только пришла в ТЮЗ. И на прогоне спектакля «Эмиль и сыщики» впала в ступор, меня «заблокировало». Энергия прёт, а ноги не идут. И тогда Гафарыч произнес магические слова «ж…й в ящик!», и меня, как петарду, выбросило на сцену. Потом эти волшебные слова меня часто выручали. Мы не раз играли вместе. В чем заключалась опасность? Играя Москалеву в «Дядюшкином сне», я боялась засмот-реться на Гафарыча. Работать с ним было счастьем, наслаждением. Казалось, он всегда импровизирует. В том, что он делал на сцене, отсутствовали заданность, монотонность. Поражали внутренняя свобода и удивительная легкость.
Тамара Цыганова. В 1983 году я поступала в Воронежскую Академию искусств. Первое впечатление: я – девушка из провинции с косой, в розовом выпускном платье, читаю стихотворение Острового «Письмо к человеку» с жестами, которым меня научила учительница литературы. В комиссии сидят серьезные дамы, мужчины. И среди них – маленький, черненький человек с таджикской внешностью умирает от смеха. Оказалось, это и был мой будущий руководитель курса Абдулаев.
Я приставала к нему на протяжении четырех лет с вопросом: «Что главное в профессии актера?». Он смеялся надо мной, но секрета так и не открыл. Позднее мы встретились в ТЮЗе. Анатолий Гафарович никогда не давал мне советов. После «Каштанки» он признал во мне не ученицу, а коллегу. Когда мы поехали на чеховский фестиваль в Таганрог, я, помню, страшно закомплексовала. И Гафарыч долго меня выгуливал по городу, пока я не успокоилась. Сам он в «Каштанке» совершенно замечательно играл Кота Федора Тимофеевича. У Кота был костюм «с начесом». Он говорил Юре Гальперину: «Когда ты перестанешь меня утеплять?». Юра любил создавать для Гафарыча объемные костюмы с толщинками из синтепона. Артист тогда был молодым, худеньким. И в этих костюмах он выходил, как после бани.
Отлично помню первоапрельские капустники, очень смелые. Они задевали власть. В Доме Актера набивалось столько народа, яблоку негде упасть. Приходили из Управления культуры, садились в последний ряд. Гафарыч прекрасно понимал все, что происходит в стране. К счастью, он серьезно не пострадал за свой острый язык. Лишь однажды сверху пришло решение об отзыве «звания».
Страстность его натуры проявлялась во всем. В частности, в застольях. Гафарыч был жизнелюбом. Как он умел накрыть стол! Как обожал угощать!
Татьяна Кутихина. Гафарыч был обласкан семьей. И он сам очень любил свою жену Ниночку, дочку, внуков.
Тамара Цыганова. Для Гафарыча было важно поспать перед спектаклем (так он восстанавливался). В доме выключались телефоны, семья замирала, чтобы дать ему возможность отдохнуть.
У него было бесконечное количество товарищей и друзей. Они собирались на мальчишниках. Причем, в этой компании были художники, историки, врачи, летчики – воронежская интеллигенция. И сам был интеллигентом. Много читал, в частности, все толстые журналы.
Татьяна Кутихина. Он был образованнейшим человеком. Я никогда не видела его без книги. Жена – преподаватель университета. В этом кругу воронежских интеллектуалов Гафарыч был нарасхват.
Тамара Цыганова. Он никогда не уставал от людей. Одним из самых близких его друзей был Александр Тарасенко. Много лет они сочиняли вместе капустники, бенефисы, пародии, даже издали книжку своих шуточных произведений. Они – соседи по подъезду: Тарасенко жил на девятом этаже, Абдулаев – на втором. В одном спектакле, будучи молодыми, они играли в очередь юного Ленина (была у них такая шутка: «мы с тобой два Ленина у одной реки»).
Часто задумываешься над его корнями. Сам он вспоминал Фирса Шишигина, своего педагога по Ярославскому училищу, ездил в Ярославль, там у него было  полно друзей. Эта школа дала ему очень много. Он всегда оставался настоящим другом. Если случалось что-то серьезное в театре или в семье кого-то из близких ему людей, он говорил: «Это я сейчас разрулю». И разруливал. Брал на себя. Непоказное, постоянное мужество в профессии и в жизни – его черта. Как и вечное хулиганство Гафарыча. Особенно, когда он играл в детских спектаклях. В «Коньке-Горбунке» он начинал с Конька, а потом дорос до Царя. Там все время менялись Царь-девицы, одна за другой уходили в декрет. Была в спектакле сцена с ларцом. Что уж Гафарыч подкладывал в ларец – никто не знает. Но что каждый раз это было «что-то», мы догадывались по потрясенному выражению лица актрисы. Но при этом он не выходил из роли.
Все проделки, тем не менее, не отражались на серьезности отношения к делу. Гафарыч никогда не стыдился утренников.
Татьяна Кутихина. Анатолий Гафарович много лет вел детскую программу на воронежском телевидении, где выступал в роли кота Мурлыки. Дети его обожали. Гафарыча любили все. Я общалась с его учениками, они всегда рассказывали о своем учителе с восторгом.
Тамара Цыганова. Но при всей открытости в свою актерскую «кухню» Гафарыч не впускал. Только однажды про князя К. в «Дядюшкином сне» признался, что какие-то черты персонажа позаимствовал у своей тещи. Он потрясающе играл в Камерном театре миссис О’Дугал в «Калеке с острова Инишмаан» в дуэте с Камилем Тукаевым. В последний раз я видела Анатолия Гафаровича чуть больше года назад, когда мы пришли его навестить. Он выпил с нами рюмочку. Уныния в доме не чувствовалось.
Татьяна Кутихина. Я думаю, что Абдулаев был самым интересным артистом Воронежа. Ему нравилось играть, он любил свою профессию. Купался в ней. Это не могло не завораживать.
Тамара Цыганова. Он создавал на сцене поле, в котором было неловко наигрывать, солировать. Всем хотелось существовать в его органике.
Татьяна Кутихина. Душой же Гафарыч был моложе многих молодых. Заражал оптимизмом. До последних своих дней в театре держался так, как будто у него в запасе сто лет.
Материал подготовила
Екатерина ДМИТРИЕВСКАЯ
«Экран и сцена» № 3 за 2013 год.