“Дух огня” в одиннадцатый раз согрел своим теплом гостей и жителей Ханты-Мансийска. Девизом нынешнего международного фестиваля кинодебютов стал олимпийский лозунг “О, спорт, – ты мир!”. Впрочем, тематику конкурсных фильмов избранное мотто не ограничивало. Спортивная направленность определила в основном дизайн фестиваля – в украшении сцены и на обложках сопроводительных материалов широко использовались элементы живописных композиций Александра Дейнеки. Кроме того, в программу была включена ретроспектива классических фильмов о спорте (“Спорт, спорт, спорт” Элема Климова, “Такова спортивная жизнь” Линдсея Андерсона, “Вратарь” Семена Тимошенко и др). Ну, и конечно, в сценариях церемоний открытия и закрытия наряду с колоритом земли Югры постоянно обыгрывался спорт.

По словам президента фестиваля, режиссера Сергея Соловьева, ведущая обеих церемоний, студентка ВГИКа Настя Цой, была выбрана на эту роль из многих претенденток за удивительное сходство с живописным образом хрупкой и грациозной югорской девушки, которая уже одиннадцать лет является постоянным символом “Духа огня”. Второй ведущий, студент Алексей Смирнов, – высокий и спортивный, да еще облаченный в форму хоккеиста, был, видимо, выбран как антитеза своей партнерше. При всей торжественности обе церемонии напоминали студенческий капустник: девушка в легком белом платье порхала по сцене, а хоккеист подпрыгивал на коньках, потрясал клюшкой, почесывал каску рукой в огромной перчатке и при этом синхронно переводил текст, демонстрируя отличный английский. “Да ты в общем, ты кратко переводи!” – торопил его Соловьев. “Congratulations. Thanks”, – под хохот зала послушно резюмировал длинную речь своего мастера ехидный студент. Обстановка непринужденности, дружелюбия и особой коллегиальности, преодолевающей возрастные и географические барьеры, сопутствовала фестивалю на всем его протяжении.

“Дух огня” – по сути своей фестиваль учебный. Конкурсы дебютов, российский и международный, чередуются с мастер-классами ведущих режиссеров: Сергея Соловьева, Павла Чухрая, Владимира Хотиненко, Вадима Абдрашитова. Здесь впервые представил фрагмент чернового монтажа своего будущего фильма “Шагал – Малевич” Александр Митта. Во вступительном слове Александр Наумович поделился с молодыми кинематографистами соображениями о том как, во избежание “сериальности”, преодолеть на экране идиллию Шагала и его жены Беллы (решение Митты – дилемма: она должна либо предать мужа и спасти его, либо не предавать, но тем самым убить). Тема, достойная Расина. Столь же драматична и основная коллизия фильма: соперничество двух крупных художников – деликатного Шагала и агрессивного Малевича, воспользовавшегося помощью коллеги, а затем выкинувшего его из созданной им же школы. Столкновение страстей разворачивается на коротком отрезке времени, если продолжать аналогию с классицизмом, почти в соблюдении принципа “трех единств”, – в фильме описывается лишь фрагмент “витебского” периода биографии Шагала.

На “Духе огня” с полной самоотдачей погрузились в актуальный кинопроцесс, а также провели два “омажа”: вечер классической музыки, посвященный 90-летию композитора Исаака Шварца, и студенческий спектакль-концерт памяти Геннадия Шпаликова. Вспоминали ушедших. Потери, увы, неизбежны. Церемония открытия началась минутой молчания в память Алексея Германа… а затем тишину взорвали аплодисменты, дань таланту ушедшего великого режиссера.

Программа “Духа огня” до такой степени насыщенна и разнообразна, что даже простое перечисление событий заняло бы объем газетной статьи. Это заслуга руководителя программ, вице-президента фестиваля Марии Зверевой и председателя отборочной комиссии, кинокритика Андрея Плахова. Тут и программа “Выбор критиков”, представившая дебюты XXI века (странным образом, не сговариваясь, все пять участников опроса назвали фильмы первой половины 2000-х) и “круглые столы”, и современная анимация, и студенческие спектакли, и микрофильмы, снятые на мобильный телефон жителями Югры, и выставки фотографий в фойе фестивальных кинотеатров. Хочется выделить важную инициативу кинофестиваля, программу “Кино для всех” – фильмы о людях с ограниченными возможностями. Незрячий педагог-психолог, специалист по пауэрлифтингу, актер и режиссер Александр Монтов, получая приз имени Александра Абдулова “за лучшую мужскую роль” в поставленном им же конкурсном фильме-дебюте “День”, сказал: “Это лишнее доказательство того, что кино делается не глазами, а сердцем”.

Пожалуй, единственное сожаление, связанное с фестивалем, – физическая невозможность посмотреть обе конкурсные программы. Российские дебюты 2012 года и международный конкурс демонстрировались одновременно. Этот недостаток – оборотная сторона достоинств фестиваля, следствие насыщенности его программ. И все же хочется высказать пожелание, чтобы в дальнейшем показы фильмов дублировались, хотя бы для специалистов, в маленьких гостиничных залах. На сегодняшний день с программой российских дебютов лично у меня связано ощущение фрустрации – их показали на фестивале, где я была, но посмотреть их я не смогла. И если блистательный дебют в художественном кино известного документалиста Георгия Параджанова “Все ушли” (Золотой приз “Цветы таежной ночи”) в конце марта должен выйти в прокат, а “Шпион” Алексея Андрианова, серебряного призера конкурса российских дебютов – уже состоявшийся прокатный хит, или если режиссерский дебют Сони Карпуниной “Все просто” (приз за лучшую женскую роль) уже заявлен в расписании московского Дома кино, то большинство фильмов этой программы посмотреть, скорее всего, будет довольно сложно. Надеюсь, что работа бронзового призера, режиссерский дебют известного писателя Владимира Козлова (“Десятка”), станет доступной зрителям.

Программа международного фестивального конкурса – это в первую очередь свидетельство высокого профессионализма ее отборщика, Андрея Плахова. Понятие дебюта здесь несколько расширено, в программе представлены не только первые, но и вторые полнометражные фильмы участников конкурса, но зато без преувеличения можно сказать, что все фильмы международного конкурса заслуживают внимания. При выборе кандидата на приз Гильдии киноведов и кинокритиков Леонид Павлючик лишь полушутя признался, что ему хочется отдать “Слона” (традиционный гильдийский тотем, этот приз на фестивале в Ханты-Мансийске был возведен в ранг “Мамонта”) всем десяти фильмам программы. Во вступительной статье в каталоге составитель программы Андрей Плахов сформулировал свое кредо следующим образом: «Мы искали новые территории в самом широком смысле слова, не только географическом. Но на этих территориях мы прежде всего искали талант – “единственную новость, которая всегда нова”». Продолжая апелляцию к Борису Пастернаку, скажем, что каждый режиссер, чей фильм был представлен в программе, осознает, что если он еще и не “вечности заложник”, то по крайней мере существует “у времени в плену”. Чувство времени, ощущение эпохи, ее духа, наследия и проблем присущи этим десяти картинам.

До какого колена будут расплачиваться дети за грехи и преступления своих предков? Весной 1945 года пятеро детей арестованных родителей-нацистов пробираются через кордоны раздробленной и побежденной Германии, пытаясь спастись в доме у бабушки, во Франкфурте. Не все они доберутся, и никто не найдет тепла. В доме у старой фрау, вынужденной принять внуков, царят холод и орднунг, достойный Третьего Рейха. Лоре с младшими вернутся по сути туда же, откуда вышли, но по пути их арийские представления о жизни будут перевернуты встречей с еврейским беженцем – он единственный пожалеет детей своих врагов и спасет их. Кейт Шортланд, режиссер австро-немецко-британского фильма “Лоре” (Приз “Серебряная тайга”), своей точной и сильной работой выразила комплекс вины, по сей день довлеющий над Германией. Месседж этого фильма – в том, что нацизм это преступление не только против других народов, но и против своего, – на сегодняшний день, увы, вновь актуален, и для России тоже.

Вполне естественно, что фильмы молодых режиссеров чаще обращены к сегодняшнему дню и к проблемам, которые касаются их лично. Откровенно автобиографичны картины эмигрантов, в том числе и наших бывших соотечественников, работающих в зарубежье. Их герои часто не могут найти своего места в новом для себя мире, где на долю гастарбайтера приходится черствый кусок, где нетерпеливому легко свернуть на скользкую дорожку и трудно вернуться к честной жизни, как убеждается в этом “немец” Дима из одноименного фильма режиссера Станислава Гюнтера, уроженца Челябинска. Не проще ли вернуться назад, в Россию? Тема реэмиграции, как мотив тяжелого сомнения, обу-ревающего беженцев и останавливающего на пороге многих, решившихся, было, на этот шаг, также возникает в фильме “Немец”, и становится основой конфликта в “Истальгии” режиссера Дарьи Онищенко (производство: Украина/Германия/Сербия, Приз Гильдии киноведов и кинокритиков). Трепещущий, клочковатый, но с пульсирующим нервом, точно сыгранный и непростой про структуре, с тремя переплетающимися историями, рассказ о том, что нельзя решать судьбу за других и как трудно решить ее для самого себя. Немолодая украинка и старый боксер из Сербии, живущие в Мюнхене и одинаково плохо владеющие немецким языком, во время случайного и короткого романа косноязычно рассказывают друг другу о себе. Их глаза говорят больше, чем с трудом найденные иностранные слова. Украинка в тоске и надежде – она ждет сына из Киева, вот-вот приедет, уже и работу хорошую на почте ему нашла и приличную девушку присмотрела, а сына в последний момент удержала на родине незапланированная мамой любовь. “У них своя жизнь”, – пытается объяснить боксер. А она смотрит на него с ненавистью, будто он отнял у нее сына. Жизнью правит случай. Он же толкает замужнюю и благополучную Ялену в объятия сербского маляра, с которым она проведет свою последнюю ночь на родине. В еще ученическом и неровном фильме звучит искренняя, почти чеховская нота – мятущиеся герои стремятся в даль и не могут оторваться от самих себя, не находят покоя, мучаются одиночеством и не могут его преодолеть. Каждый говорит на своем языке и с трудом понимает другого. Но страдает не только “мятущаяся восточно-славянская душа” – драматизм истории живущей в Вене турецкой семьи (“Кума. Вторая жена”, Австрия), мастерски рассказанной режиссером Умутом Дагом, курдом-эмигрантом, учеником Питера Патцака и Михаэля Ханеке, был оценен и международным жюри фестиваля (специальный диплом), и кинокритиками (диплом Гильдии).

Автобиографизм создает почти документалистскую точность событий. Характерной чертой современного искусства является сращение документального и художественного начал – этому посвящена прекрасная книга Зары Абдуллаевой “Постдок. Игровое/неигровое” (М.: НЛО, 2011). Тот же интересный феномен встречается и в фильмах международной программы фестиваля “Дух огня”. В российской конкурсной картине “Море” Александры Стреляной (спецприз жюри) натурные съемки и интервью с жителями Кольского полуострова эмоционально перевешивают историю первой любви местной девушки и молодого режиссера, приехавшего на Северное море, чтобы снять фильм. Кино о кино и кино в кино, документальное в художественном и художественное в документе, создают интересную конструкцию самого фильма и человеческих отношений его героев. Более опосредованно этот же феномен проявляется в фильме “Заполняя пустоту” режиссера Рамы Бурштейн (Израиль), сочетающего мастерски выстроенную интригу с этнографической точностью изображения религиозных обрядов и быта хасидской семьи. Даже если бы не было истории, заставляющей зрителей после фильма истово спорить о том, пожертвовала ли собой ради семьи девушка, вышедшая замуж за мужа своей покойной сестры, или совершила поступок, о котором втайне мечтала, – фильм держал был за счет реалий. Выросшая в Нью-Йорке и в сознательном возрасте погрузившаяся в иудаизм Рама Бурштейн изображает мир ортодоксальной израильской семьи с той самой степенью достоверности и едва заметной, но сохранившейся отстраненностью, которая необходима для документальной камеры.

И все же лучшим фильмом международной конкурсной программы оказалась “Белоснежка” (Испания/Франция) режиссера Пабло Бергера. Можно только поздравить постановщика и жюри со справедливо присужденным Гран-при. Казалось бы, эсперимент с немотой для современного кино уже не редкость. Правда, “Белоснежке” не повезло, – съемки затянулись, и Пабло Бергера опередил Мишель Хазанавичус с очень талантливым и сходным по приему фильмом “Артист”, получившим “Оскар” и еще множество наград. Но ведь и до этого был черно-белый, немой “Юха” Аки Каурисмяки, и другие попытки переосмыслить эстетику немого кино с позиций сегодняшнего дня. Уникальность “Белоснежки” в другом. Здесь не имитируются игра актеров, графика и стилистика интертитров дозвуковой эры – это не стилизация под немое кино, а откровенно заданный метатекст. “Белоснежка” отсылает зрителя к заведомо известному ему блоку информации и пародирует его в тыняновском понимании термина, сопоставляя и переосмысливая. История Белоснежки перенесена в Севилью двадцатых годов прошлого века. То есть в эпоху немого кино. А раз Испания – значит, коррида. И отец Белоснежки становится тореадором, а ее злая мачеха – женщиной-вамп из фейядовских сериалов. И как настоящая ведьма она зарубит петуха – чтобы досадить падчерице и заставить ее, как многих героинь немых фильмов, потерять память, и, возможно, чтобы одновременно с этим провозгласить победу “Гомона” (где снимались “Фантомас” и “Вампиры”) над фирмой “Пате”, символом которой был галльский петух. А семь гномов окажутся циркачами, напоминающими персонажей фильмов Тода Броунинга и отчасти ранних фильмов Марко Феррери. Сильнее всего в фильме чувствуется дух Бунюэля, а шокировавшая некоторых критиков сцена вооруженной хлыстом “садистки-наездницы” (в этой роли мелькает в крошечном эпизоде злая мачеха), – прямая цитата из “Дневной красавицы”. Впрочем, этот образ решен в настолько условно-гротесковой манере, что нисколько не лишает фильм ауры сказки, и зрители, приведшие на сеанс детей, были ничуть не обеспокоены.

“Белоснежка” обладает несколькими уровнями чтения. Здесь и “Красная шапочка”, которую читает дочери прикованный к инвалидному креслу тореадор, и “мальчик-с-пальчик”, в роли которого в какой-то момент выступает сама героиня, решившая отомстить за отца огромному торо. И конечно, добро побеждает, но зрители щадят быка, а заодно с ним и юную тореадоршу – подняв белые платки и не дав ей стать убийцей. Победа Белоснежки над быком моральная, бык ретируется с корриды. Победа над мачехой более зрима, но злодейку не жаль. Музыка Альфонсо де Виллальонга (Приз за лучшую работу с музыкой) создает настроение и помогает с замиранием сердца следить за знакомой нам с детства историей, перемешанной с кучей других историй и при этом сделанной легко, остроумно и мастерски. Современный немой фильм превратился в современную сказку, необходимую зрителям всех возрастов.

В сценарии церемонии закрытия фестиваля тоже обыгрывался фолклорный мотив. Как нетрудно предположить, им стал шаманский бубен. Вернее, даже два бубна, – одним потрясал хоккеист, другим водила по воздуху хрупкая, как эльф, девушка, вызывая на сцену “вручателей призов”. “Не важно, какое место вы заняли, важно, что начался ваш путь”, – сказал Сергей Соловьев, поздравляя участников. Хлопнула символическая кино-”хлопушка”, отмечая кадр: одиннадцатый фестиваль “Дух огня” в Ханты-Мансийске закончил свою работу.

Наталья НУСИНОВА